С О Ц И Н Т Е Г Р У М

Геннадий! Про меня писать скучно.
Вы напишите про Аристотеля, который сделал науку наукой.
Положив начало науки тем что в двух обмениваемых товарах содержится равный труд.
Если Вы обладаете истиной, то должны объяснить, что ключевое и начальное содержание даёт обмениваемость или обмениваемость есть следствие равного труда.
Если ВЫ будете так же лаконичны без всяких головных удовлетворителей, полагая различие между ценой и стоимостью, должны показать саму природу общества, которая происходит от обмена или равно произведённого труда.
Сразу будет видно на какую мельницу Вы льёте воду или просто льёте.

Александр.

Александр!
Ваш многостраничный понос, который Вы обрушиваете на читателей, говорит о том, что Вы, либо круглый дурак, либо шизофриник.

Геннадий! Я призываю Вас к лаконизму, не смотрите на тех кто делает плохо, пишет много букв.
Для этого Вы должны выразить просто то что хотите сказать.
Как это делаю я.
Товар это одинаково что табуретка что локомотив, к обоим применимо одни и те же свойства и понятия , тем что обмен товаров осуществляет общество. Заставляет его функционировать.
Если я продаю табуретку, то из обмена, продажи получаю определённый комплекс общественного труда, труда других, которым могу воспользоваться в полной мере. Воспользоваться например трудом парикмахера или мороженщика.
Табурет стоит определённого количества общественного труда.
То же самое можно сказать про локомотив, созданный не одним человеком, а тысячным коллективом.
Продажа его определяет так же возможность воспользоваться трудом других, на сумму которую он получает при продаже.
Но этого не происходит по той простой причине что определение его стоимости предполагается до продажи, до обмена на другой общественный труд. При таком определении трудящиеся, те в чём и воплощён их труд могут рассчитывать только на часть другого общественного труда, величину которого диктует обмен, продажа.
Потому я полагаю, предлагаю и верю что наступит день когда в обществе будет осуществлён принцип каждому по труду.
А что предлагаете ВЫ?
P.S. А к Карлу Марксу я отношусь негативно потому что он предполагает грабить народ. Высчитать и вычесть и отобрать то, что трудящемуся принадлежит в полной мере, общественный труд, труд других, который он заработал свои горбом.
"Из него надо теперь вычесть:
Во-первых, то, что требуется для возмещения потреблённых средств производства.
Во-вторых, добавочную часть для расширения производства.
В-третьих, резервный или страховой фонд для страхования от несчастных случаев, стихийных бедствий и так далее.
Эти вычеты из «неурезанного трудового дохода» — экономическая необходимость, и их размеры должны быть определены на основе наличных средств и сил, отчасти на основе теории вероятности, но они никоим образом не поддаются вычислению на основе справедливости.
Остаётся другая часть совокупного продукта, предназначенная служить в качестве предметов потребления.
Прежде чем дело дойдёт до индивидуального дележа этой оставшейся части, из неё вновь вычитаются:
Во-первых, общие, не относящиеся непосредственно к производству издержки управления.
Эта доля сразу же весьма значительно сократится по сравнению с тем, какова она в современном обществе, и будет всё более уменьшаться по мере развития нового общества.
Во-вторых, то, что предназначается для совместного удовлетворения потребностей, как-то: школы, учреждения здравоохранения и так далее.
Эта доля сразу же значительно возрастёт по сравнению с тем, какова она в современном обществе, и будет всё более возрастать по мере развития нового общества.
В-третьих, фонды для нетрудоспособных и пр., короче — то, что теперь относится к так называемому официальному призрению бедных"
Критика Готской программы

Коммунизм можно рассматривать как пост капиталистическое общество, показывающее метод его трансформации. Заодно и мечту человечества и справедливом социальном строе. Социальное устройство общества в виде коммунистической формации представлено общим трудом. Общим трудом трудящихся для себя, для собственного обеспечения, производством общественного продукта для обеспечения самих трудящихся.
Научный метод марксизма и воплотился в коммунизм как вершину развития общества, то, что венчает это развитие в виде идеального общественного строя. Идеальным, по большому счёту , здесь признаётся общий, а значит общественный труд.
Формации, которая представляет «дежа вю» зари человечества, его первобытного строя, когда трудящиеся, первобытные люди всё делали сообща. Потому первобытную формацию называют ещё и первобытным коммунизмом.
Основным принципом коммунизма является общественное производство, производство в котором участвуют все трудящиеся.
Производство в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества.
Для того чтобы общественное производство, по мнению К. Маркса, было действительно общественным, необходимо условия общих, а значит общественных средств производства. Обобществление того на чём производится обеспечение общественных потребностей, ту массу вещей или предметов. Тем самым, по мнению Карла Маркса, будет обеспечено социальные равенство, все трудящиеся будут поставлены в одинаковые условия, условия производства для себя общественного продукта.
Участие всех в производстве общественного продукта марксизм представляет единственным сценарием построения бесклассового общества. Сделать революцию и отобрать то, что делает класс капиталистов могущественным, это средства производства.
Обладание ими заставляет другой класс, класс пролетариата, наниматься к капиталистам, продавать им рабочую силу или даже труд, для того чтобы не умереть с голоду.
Общественные средства производства, делают общество общим, общественным и труд, который обслуживает, производит на них, делают общество бесклассовым.
Таковы основные требования построения бесклассового общества.
Но это и послужило условием невозможности воплощения данного социального строя выражаемого общим трудом.
Не реализуемость марксизма на практике связана с данным фактом, тем, что для него является определяющим фактором, как производство общего продукта, Производство общественного продукта для себя.
Определяющим как раз его утопию тем, что такого продукта в обществе, даже понятия, как общий или общественный продукт попросту нет. Даже близко, так как общество имеет структуру не общего труда, а труда для других, что полагает само общество суммой многих сделок, обменов.
Рыбак ловит рыбу для других, столяр делает столы для других, кузнец делает поковки для других и т.д., что является принципом построения общества и выражением труда.
Общий труд рыбака, столяра и кузнеца, это абстрактный труд своим выражением, проявлением. Который нельзя ни выразить ни вычленить.
Только труд для других, делает труд трудом и общество обществом.
Так же как нет такого понятия как труд для себя, который научный метод представляет абстрактным. Труд для себя как умывание и приготовление яичницы является абстрактным, таковым он и является в «общественном масштабе».
Труд для себя это абстрактный труд и марксизм эту абстракцию представал как научную истину.
Если рассмотреть «краеугольный камень» теории Карла Маркса, теорию «прибавочной стоимости», то «прибавочной она становится и является из – за того что человек производит для себя.
Производство для себя является тем значением, той величиной, с которой суммируется «прибавочная стоимость».
««Капитал не изобрёл прибавочного труда. Всюду, где часть общества обладает монополией на средства производства, работник, свободный или несвободный, должен присоединять к рабочему времени, необходимому для содержания его самого, излишнее рабочее время, чтобы произвести жизненные средства для собственника средств производства»,23-247.
Рабочее время и содержание самого рабочего человека находится за пределами не только научных истин, но и самого общества. Общества, которое построено, образовано трудом для других.
Тем самым человеческое общество отлично не только от человеческого стада, которое представляет первобытная община, но и самого устройства структур животного мира, мира животных.
Стадо животных, если они даже охотятся(трудятся) вместе, сообща, например стадо волков, имеет отличие от человеческого общества, тем что в человеческом обществе производство обеспечивается производством, трудом для других.
Труд для других, создаёт, образует общество.
Карл Маркс анализируя обмен сукна на сюртук, неизменно представляет их обмен обменом равного труда, заключённого в сукне и сюртуке. На самом деле это элементарная модель общества, которая представлена трудом для других. Труд ткача, который полезен для портного и труд портного в виде сюртука, который полезен для ткача. Что и образует, выражает синергетику в обществе, когда не надо ходить на охоту чтобы поесть мяса и самому делать стол или холодильник.
Для этого условия в обществе необходимо что бы труд был полезен другим.
Современный обмен труда на деньги не лишает общества данного качества, качества самого общества, в котором противолежащей стороной в виде денег представлен другой общественный труд.
Обмен на деньги означают лишь общественного признание труда человека, которому «разрешено» совершить полноценный обмен.
Общественный труд и общественный продукт это не общий, а продукт и труд других.
Стол стоит 1000 рублей означает, что стол стоит столько общественного труда и общественного продукта, труда других и продукта труда других, выражаемого деньгами.
Теория же Маркса предполагает выражение в деньгах не системное отношение двух трудов, труда человека и другого общественного труда, которое выражает продажа. Для Маркса труд «стоит» физических и физиологических затрат, которые общество должно компенсировать жизненными средствами.
На самом деле труд «стоит» другого общественного труда.
В теории Маркса стоит сам стол и деньги относятся к его свойствам и качествам, которое предполагает системное «стоимостное» отношение товаров.
Деньги представляют общественную связь, по словам самого К. Маркса «эту общественную связь мы носим в кармане».
Но Маркс пытается общественную связь представить «стоимостной», стоимость которую производит просто труд в виде «огромного скопления товаров». Произведённых и производимых вещей, в которых выражен труд.
Понимая и представляя труд в таком качестве, он принижает его в ущерб создания общего продукта, общей собственности и социального равенства.
Тем самым Карл Маркс не даёт и не делает чести труду, представляя его приставкой к этим средствам производства, делая их определяющими. Полагая труд только обслуживающим эти средства для производства общего, общественного продукта.
Только это и преследовало идею отсутствия собственности, которая базируется на труде человека. Заменяя понятие труда работой по обслуживанию средств производства, занятием на них.
Своеобразно понимая принцип каждому по труду.
Несостоятельность коммунизма в экономическом плане представляет то, что труд является началом и причиной всего.
Главенство в обществе представляет труд, а не средства производства и задача общественного развития состоит в развенчании марксизма, для чего необходимо поставить труд на пьедестал.
Для этого есть все объективные условия, исходя из понятий.
Коммунизм как общество как общественный строй формация основан на банальности, на абстракции, а не научности.
Разобраться с этой абстракцией дело общественного развития, которое выражается в около научных принципах коммунизма.
Разоблачением того что том что неизменно, когда нибудь, в будущем или вообще люди с просветлённым сознанием будут всё производить для себя. Для полноты этого изображения есть короткая дорога потребности человека и удовлетворитель оных - труд.
Начало около научности является то что «труд как созидатель потребительных стоимостей, как полезный труд, есть не зависимое от всяких общественных форм условие существования людей, вечная естественная необходимость»,23-52.
Необходимость человека трудится, связывается с удовлетворением его потребностей, производством потребительных стоимостей.
Абстрактный человек производит, абстрактно трудится для удовлетворения своих потребностей.
Надо заметить безвекторность понятия труда, который к образованию общества не имеет отношения. Труд как просто труд.
Карл Маркс с такой же лёгкостью и с таким же чувством показывает производство товаров, их «огромное скопление».
С таким же чувством показывает другой вариант выражения полезности труда, не тот который «как полезный труд», «создаёт потребительные стоимости».
«Прежде чем товары смогут реализоваться как стоимости, они должны доказать наличие своей потребительной стоимости, потому что затраченный на них труд идёт в счёт лишь постольку, поскольку он затрачен в форме, полезной для других»,23-96.
Таким образом Карл Маркс хочет сказать что тот труд, который производит потребительные стоимости, вещи для потребления не очень – то полезный. Полезным он становиться тогда, когда принимает форму полезности для других.
Что производит труд потребительные стоимости или товары, марксизм не конкретизирует, иногда показывая одно, затем другое.
Это его не дуализм, а скорее непоследовательность.
Но его теория предполагает радикальное различие для того чтобы объяснить поведение конкретного и абстрактного труда.
Для этого он показывает что потребительная стоимость, потребительные свойства вещи определяются полезностью «Полезность вещи делает её потребительной стоимостью».
Товар, товарные свойства, объясняются и определяются способностью удовлетворять человеческие потребности «Товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, которая, благодаря её свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности».
Не замечая и не представляя того, что способность вещи удовлетворять полезности называется и является полезностью, а полезность вещи может выражаться только способностью удовлетворять человеческие потребности. По другому полезность вещи выразить нельзя.
Таким образом, производство это производство, будь – то производство полезных вещей, потребительных стоимостей, будь – то производство вещей для обмена товаров, вещей удовлетворяющих человеческие потребности.
Производство выражает и определяется проявлением абстрактного труда.
Конкретный труд выражается не производством и не заключён в полезной вещи или в вещи удовлетворяющей потребности.
Конкретный труд выражается в вещи полезной для других и в вещи способной удовлетворять потребности других.
Коммунистическое общество в этом случае выступает как «царство свободы», свободы человека в обеспеченном мире, обществе. Свободы трудится или не трудится, ведь для этого есть все объективные причины. Общественные запасы, припасы для удовлетворения потребностей. Запросы человека в полной мере удовлетворяются обществом, что и предполагается свободой от необходимости неизменно каждый день, каждый час трудится чтобы обеспечить себя.
Человек должен трудится не для себя, а для других, в этом смысл, цель и сущность общества, получая взамен, в обмен общественный продукт, продукт других.
Неизменный коммунистический созидательный труд по производству «потребительных стоимостей», вещей для непосредственного потребления трудящимися закрепляет условия нового общественного строя. Это даёт надежду на установление формации, где трудящиеся будут производить непосредственно для себя и непосредственно для своего удовлетворения те потребительные стоимости, вещи для потребления.
Общество, в конце концов, будет производить для удовлетворения своих потребностей, не на продажу, что по определённому мнению является язвой капитализма..
Это является ликвидацией противоречий капитализма, которое отмечают Карл Маркс и Фридрих Энгельс, это то, что производят трудом наёмные рабочие, принадлежит не самим трудящимся.
Противоречия в том, что труд не принадлежит не самим трудящимся и то, что они производят, принадлежит не им самим.
Второе противоречие что производство неизменно продаётся теми кто даже не участвует в этом производстве – капиталистами.
Общественное производство, как производство, без капиталистов, без капитала, показывает призрачность коммунизма.
Не только потому, что тот, кто бродил по Европе был призраком, иллюзией, тому есть вполне эфемерное определение коммунистического строя.
Оно начертано, написано крупным шифром в названии первой книги «Капитала» и называется «процесс производства капитала».
Тем самым процесс производства для Карла Маркса является общественным процессом, который производит общественный же продукт. Общественный продукт. в мыслях Карла Маркса, проявляет себя как общественный капитал, который производит общество. На это указывает его целостность и единство, которое общество обобществлёнными же средствами производит.
К недостаткам капитализма, по взглядам Маркса, является то, что этот созданный общественный продукт несправедливо распределяется. К капиталистам отходит большая часть, не замечая того что общество его не производит, а имеет структуру производства для других.
Потому к недостаткам капитализма Карл Маркс и Фридрих Энгельс относят анархию производства, что она сдерживает общее производство, производство общественного продукта.
применяется принцип анархии производства, недостаточное обобществление производства и несправедливое распределение произведённого.
Недостатком самого марксизма является то, что он не предполагает структуру, строение общества и общественного производства. Для него общество предполагается в виде огромной фабрики по производству, производством общественного продукта.
Представление структуры общественного производства исходит из труда и труда человека, который не просто производит, а производит для других.
Тем самым человек и его труд образует общество.
Нелепость марксизма связана с постановкой человека в систему общественного производства для себя. Человек в этом случае производит часть общественного продукта.
Потому для Карла Маркса, в системе его представлений человек производит для содержания его самого. Но это только часть некорректного отношения к системе общественного производства, другая его часть состоит в том, что производится не товар и даже не потребительная стоимость, вещь для потребления, а необходимый самому человеку продукт. Весь его комплекс, который является результатом производства.
Реально же этот продукт представляет продукт труда других.
В третьих тем самым показывается «избыток» производства, относительно содержания человека, производство им капитала в капиталистическом или общественном варианте.
Само представление капитала исходит из того что он производится «прибавочным» трудом. Другое его представление это его предварительное наличие.
Справочники и словари выдают в основном его такой вариант.
«Капитал - это совокупность материальных, интеллектуальных и финансовых средств, используемых для получения дополнительных благ».
Капитал в этом случае является средством для производства.
Но не производство, а обмен является сущностью общества.

Я понял, что ещё долго нам жить в безнадёге, жить с этой безысходностью, не видя перспективы будущего.
Начало тому, попытка анализировать равенство двух товаров, с определённой точки зрения. Что товары объединяет, выражает их сущность исходя из определённых причин.
Вот, например, обмениваются два товара, если взять любимый пример Маркса, обмен сукно на сюртук.
Их обмен признаёт по - разному, равность и пропорциональность затраченного труда, полезности, стоимости и равно ещё – чего - то.
.На самом деле и во – первых тем самым в обмене происходит осуществление, образование общества. В обмене происходит становление сущности общества.
Всё остальное побоку, надо чтобы ткач продавал продукт своего труда, а не просто производил его, тем более для капиталиста, металлург продавал свою сталь, чтобы купить сыну игрушки, жене шубу, а себе велосипед. ВСЕ должны производить для других, в этом смысл, цель и сущность общества.
Ткач продал сукно и купил сюртук, равно и наоборот портной сшил сюртук, пиджак и продал его для того чтобы купить сукна для продолжения работы. Так реализует себя общество, в котором надо забыть про общее производство, это утопия.
Эти телодвижения и выкрутасы происходят социально, на основании создания и формирования общества. Что проявляет и организует социальные отношения в обществе, которые образует и организует труд, потому что он труд только в одном качестве, когда он социальный, когда он для других.
Человек даёт что – то для других, ему дают другие в равном количестве другого общественного труда. Пропорции обмена создаются социально, а не на основании каких либо величин или параметров.
Общественный труд для ткача это сюртук, для портного это ткань, сукно. Проще говоря, труд и продукт труда других.
Обмен создается, образуется социально, посредством взаимодействия двух лиц. Ничего определяющего не вносит, если два обменивающихся лица не встретятся вовсе.
Я говорю про обращение, продажа за деньги сукна и покупка сюртука. Что есть необходимый, определяющий процесс в обществе, который его создаёт, образует.
Мы же с засученными рукавами и с пеной у рта, пытаемся поставить обмен на «научную основу», что бы обмен не происходил сам по себе, а строго научно, по определённым параметрам. Чтобы обмен был «справедливым и организованным».
Исходя из полезности, затраченного труда, стоимости, делаем ВСЁ для того, что бы обмен не происходил естественно.
Естественно, исходя из потребностей человека, где человек решает, что и какой товар ему нужен. Для человека существует всё производство, потому что это производство для человека, для других людей.
Естественность состояния обмена каждого обыкновенного человека не входило в планы марксизма, который пытался построить другое общество. Другого в обществе было то, что обмен был организован посредством стоимости, «стоимостной» обмен.
Общество и конкретно каждый человек в таком обществе «производил» стоимость, а организовывали обмен «стоимостей» другое «ответственные» лица.
Тем самым марксизм вторгался в самое заветное, в живое, которое делает общество обществом и человека человеком.
Человеческое из общества было изъято тем, что человек «производя» стоимость и должен был рассчитывать только на восстановление сил потраченных на это производство. На производство «стоимости».
Считаю самое главным прегрешением марксизма, которое было сильным ударом по сознанию, и ударом «по рукам» представление Фридриха Энгельса данное им в работе «Развитие социализма от утопии к науке».
«Пряжа, ткани, металлические товары, выходящие теперь из фабрик и заводов, представляют собой продукт совместного труда множества рабочих, через руки которых они должны были последовательно пройти, прежде чем стали готовыми. Никто в отдельности не может сказать о них: «Это сделал я, это мой продукт».20-212.
Никто в отдельности не может сказать, что выдал на - гора 100 тонн угля, произвёл турбину для ГЭС или 10 тонн пшеницы.
Надо конкретно для себя уяснить, что производство угля, турбин и пшеницы и т.д., не представляет собой совместный труд, который придаёт преимущества обществу. Это тупиковый путь.
Данные показатели, величины произведены коллективно, коллективным трудом, но не общественно, как это полагал Карл Маркс вместе со своим другом Фридрихом Энгельсом.
Общественный труд это не общий труд, а труд других, в котором нельзя произвести хотя бы полезность вещи, равно как и стоимость, потому что согласно тому же Ф. Энгельсу: «Если кто-нибудь изготовит вещь, не имеющую никакой потребительной стоимости для других, то вся его сила не создаст ни одного атома стоимости», Анти – Дюринг, 20-193.
Энгельс очень точно и конкретно говорит, что нельзя произвести ни полезности, ни стоимости. Полезность может быть только социальной, полезность для других, которая и формирует, образует стоимость, в виде продукта других. Которая, и та и другая, может проявить себя в этом социальном взаимодействии, во взаимодействии с другими.

Вера в то, что тот социализм не был социализмом, в той настоящей, фактической его концепции говорит само назначение труда.
Труда, который воплощается не в полезные вещи общего предназначения, в полезные вещи общественного предназначения, в полезные вещи для других. Только так и в таком качестве труд является и проявляется как труд. Только труд для других признаётся и выражается как труд.
Неизменная принадлежность труда к человеку, выражение трудом социальных свойств и качеств человека, предполагает тем самым поместить его в те самые человеческие условия его существования. Труд без такого его выражения, без того чтобы он обязательно был полезен другим предполагает абстрактное отношение не только к труду, но и к человеку.
Таковым труд и человек представлялся Карлу Марксу: «Он есть расходование простой рабочей силы, которой в среднем обладает телесный организм каждого обыкновенного человека, не отличающегося особым развитием»,23-54. Расходование рабочей силы, кроме всего прочего, является рабочей силой, отличной от понятия труда. Труда, которым, не обладает «телесный организм каждого обыкновенного человека», как обладание возможностью трудится. Труд не представлен самой возможностью трудится, а является выражением «телесного организма» производством им полезных вещей для других.
Проявление человеческого состояния является не то, что человек трудится и создаёт, производит вещи, которые возможно пригодятся обществу. Человеческое в человеке определяется системным синергическим выражением, которое определяется трудом, как трудом для других. За счёт этого или таким образом создаётся общество. Что всё производство существует других, для обмена с другими. Просто производство без предопределения его производства для других, исключает в нём человеческое участие, участие в нём человека. Превращает производство в производство человеческого стада, в котором не проявляется и не просматривается человеческое проявление.
Марксизм же показывает и представляет что труд в обществе это просто труд, который производят лица в количестве больше одного.
Или даже одного: «Наконец, представим себе, для разнообразия, союз свободных людей, работающих общими средствами производства и планомерно расходующих свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу. Все определения робинзоновского труда повторяются здесь, но в общественном, а не в индивидуальном масштабе»,23-89.
Карл Маркс представлет себе дело так что : « различные формы деятельности одного и того же Робинзона, следовательно, лишь различные виды человеческого труда»,23-88. Что не может представить общество, различными видами труда.
Труд имеет вид социального выражения, только в качестве полезного для других, а не в качестве затраты рабочей силы определённого вида в качестве портняжества или, например, ткачества.
Только принятие понимания труда марксизмом в виде простого труда, можно было представить тенденцию превращения труда одиночки в комлексно – общественный труд, труд выполняемый совместно. Разглядев в этом тенденцию общего труда, Карл Маркс общество видел в виде большого колхоза, который предполагает в таком качестве общественный труд. Общественный труд, который качественно отличен от труда одиночки, одного единственного лица при котором расходуется рабочая сила для производства вещей, товаров для себя. Общественного, а потому общего производства для себя, всего того что нужно обществу, есть показания того что неосуществимо. Неосуществимость производящего для себя общества связана не только и не столько с понятием труда, который в виде «для себя» не имеет свойств и выражений труда, а главное с положением в самом обществе человека. Человека, который трудится для других, получая взамен общественный труд, труд других, что и создаёт систему общественного, а скорее эффективного труда. Эффективность которого связана с производством трудом и человеком труда, именно того, что нужно обществу, другим.
Марксизм в обществе не видел систему, систему проявления выражения труда, он видел в обществе лишь расходование рабочей силы. Сила, которая создаёт вещи общественного предназначения.
Потому труд в марксизме не является средством взаимодействия, общения человека с другими. Труд для К. Маркса есть выражение силы, которая превращает вещество природы в пригодные для общества вещи.
Труд воплощается в «стоимость», представлением ценности товара «в себе». Затраченный на производство вещи придаёт ей ценность, которая из – за этого «трудовая». Кроме этого товар представлен в виде произведённой вещи.
Неразрешимость, которую даёт марксизм, что производит вещь труд или рабочая сила не даёт возможность понять, чем является произведённая вещь полезной, «потребительной стоимостью» или должна выражать меновые возможности, «меновую стоимость».
Но главное это отношение К. Маркса к товару, который, по его мнению, не создаёт систему под названием общественное производство, своей полезностью для других. Для него все свойства товара «в себе», который является одним из многих тысяч произведённых вещей. Общественное производство он рассматривал не много, ни мало как непосредственное и непосредственно производство.
Очень интересно логика Карла Маркса в представлении стоимости.
«Прежде всего Аристотель совершенно ясно указывает, что денежная форма товара есть лишь дальнейшее развитие простой формы стоимости, т. е. выражения стоимости одного товара в каком-либо другом товаре; в самом деле, он говорит:
«5 лож = 1 дому» («κλίναι πέντε άντι οίκίας»)
«не отличается» от:«5 лож = такому-то количеству денег»
(«κλίναι πέντε άντί … όσου αί πέντε κλίναι»).
Он понимает, далее, что стоимостное отношение, в котором заключается это выражение стоимости, свидетельствует, в свою очередь, о качественном отождествлении дома и ложа и что эти чувственно различные вещи без такого тождества их сущностей не могли бы относиться друг к другу как соизмеримые величины»,23-70.
Интерес возникает из позиции отношения к «простой форме стоимости». Т.е. «выражение стоимости одного товара в каком – либо другом товаре».
В этой цитате выражается очередная непоследовательность и противоречивость К. Маркса, как происходит и где находится выражение стоимости товара?
В каком – либо другом товаре, что, в общем логично, если придать этому выражению динамическое значение, значение обмена. Выражение равности двух товаров в обмене, создающее общество отношением труда человека и другого общественного труда.
Ведь сам же полагал в «Немецкой идеологии»: «… разделение труда и частная собственность это – тождественные выражения: в одном случае говорится по отношению к деятельности то же самое, что в другом – по отношению к продукту деятельности.
Далее, вместе с разделением труда дано и противоречие между интересом отдельного индивида или отдельной семьи и общим интересом всех индивидов, находящихся в общении
друг с другом»,3-31.
Интерес отдельного лица не совмещается с общим интересом других лиц. А «находящихся в общении друг с другом» является выражением сущности общества и общественного производства.
Отношение и общение человека с другими создаёт общество и самого человека, согласно тому же Марксу из той же «Немецкой идеологии». «Там, где существует какое-нибудь отношение, оно существует для меня; животное не «относится» ни к чему и вообще не «относится»; для животного его отношение к другим не существует как отношение», 3-29.
Отношение человека к другим показывает и выражает его как человека, который своим отношением «строит, создаёт» общество и социальные отношения.
Социальные отношения, в которых и при которых появляются понятия труда, товара и стоимости.
Нелогичное марксово заключено в следующем предложении предыдущей цитаты, что это отношение «стоимостное».
Тогда где заключается «это выражение стоимости» в отношении товаров, в выражении стоимости одного товара в другом товаре или в его «стоимостном» отношении, когда товар является выражением своей собственной стоимости?
Только во втором случае товары могут относиться друг к другу как соизмеримые величины, заранее измеренные вещи величиной стоимости. Только в этом случает можно представить их «стоимостное» отношение.
Но дело в том что Карл Маркс неправильно признал проявление труда в затрате рабочей силы.
Труд проявляет себя в полезности для других, только в таком качестве он труд. Задача труда не производить «стоимости», а производить полезные вещи для других, которое в обмене и образует системное равенство двух товаров.
То что «Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда», 23-54, показывает это.
Труд не даёт результат в виде стоимости, а даёт его в виде товара, вещи полезной для других. Отношение к продукту других даёт и придаёт ему стоимость в виде общественного продукта.
Стол стоит 50 кг. сахара или 25 тысяч рублей, что выражает стоимость стола, которую он не имеет «в себе». Товар не имеет собственную стоимость и потому не может образовать «стоимостное» отношение.
Товар стоит другого товара, выражает в нём свою стоимость, показывая и отражая равность двух вещей в обмене или обменом.
Стол «стоит», что значит равен 50 кг. сахара или совокупного общественного продукта на 25 тысяч рублей. Это равенство обеспечивается и обеспечивает существование и функционирование общества. Пропорциональное равенство, которое обеспечивается и выражается обменом.
Фиаско марксизма в представлении социальной жизни, функционирования общества и нового социального строя – социализма, предполагающего распределение каждому по труду, связано с представлением понятий.
Выражением труда, который производит «стоимости», составляющие в совокупности общественный продукт.
«Но другая часть потребляется в качестве жизненных средств членами союза», 23-90, предполагает, что в каждую «стоимость» производит труд. Значение, которого определяется производствам и его же «воспроизводством». Распределение каждому по – труду предполагает распределение только жизненных средств, а не всего общественного труда. Как труда других, которое и даёт истинное значение распределения каждому – по труду.

Не мной замечено, что человек старается оперировать, возможно, меньшим количеством фактов для объяснения физических или социальных объективных явлений и проявлений.
Если танцевать от печки, т.е. представить начало политической экономии с объяснения содержания равности двух совсем непохожих товаров. Почему равны тулуп и микроскоп, явилось открытием ещё Аристотеля. Равности двух обмениваемых товаров. Они равны, потому что в них содержится равный труд.
Тем самым утверждается суждение о понятии труда, сводится к тому, что труд это, по словам Карла Маркса: «Он есть расходование простой рабочей силы, которой в среднем обладает телесный организм каждого обыкновенного человека, не отличающегося особым развитием»,23-54.
Это суждение о понятии труда никогда и никем не опровергалось
и потому даёт возможность тому же К. Марксу утверждать: «Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда, и, следовательно, сама представляет лишь определённое количество простого труда. Различные пропорции, в которых различные виды труда сводятся к простому труду как к единице их измерения, устанавливаются общественным процессом за спиной производителей и потому кажутся последним установленным обычаем», там же.
Это утверждение крепко и наверняка показывает товар произведённой вещью. Сами товары образуют различные пропорции обмена или на основании стоимости или на основании «простого труда, как единицы измерения», в зависимости от ситуации.
Пропорции обмена может создать стоимость или труд.
Канонические слова К. Маркса, не способны даже опровергнуть дальнейшее повествование.
«Ради простоты в дальнейшем изложении мы будем рассматривать всякий вид рабочей силы непосредственно как простую рабочую силу, — это избавит нас от необходимости сведения в каждом частном случае сложного труда к простому», там же.
Выводы и суждения Карла Маркса напоминают понятие «бочка арестантов», в которой непрерывно и неразрывно смешивается всё, создание пропорций обмена посредством стоимости или труда, слитность понятия труда и рабочей силы.
Чтобы понять, как создаются пропорции обмена товаров или чем отлично понятие рабочей силы от понятия труда, становится не то что нелёгкой, а практически невыполнимой задачей.
Если всё разбирать «по полочкам», то куда вообще деть и с какой стороны смотреть на следующее высказывание К. Маркса.
«Чтобы данные вещи могли относиться друг к другу как товары, товаровладельцы должны относиться друг к другу как лица, воля которых распоряжается этими вещами: таким образом, один товаровладелец лишь по воле другого, следовательно, каждый из них лишь при посредстве одного общего им обоим волевого акта, может присвоить себе чужой товар, отчуждая свой собственный. Следовательно, они должны признавать друг в друге частных собственников»,23-95.
Чтобы данные, произведённые вещи могли относиться друг к другу как товары, должны «относится» и товаровладельцы.
Потому исключается такое понятие как производство товара или «огромное их скопление», как вещей произведённых трудом.
Понятие товар предполагает в первую очередь «товаровладельца», владельца вещи, воля которых состоит в распоряжении данными вещами, совершать их обмен. Обмен совершают люди, он, обмен, не является и не «устанавливается общественным процессом за спиной производителей».
Производитель должен быть собственником произведённой его трудом вещи, чтобы вещь стала товаром. «Следовательно, они должны признавать друг в друге частных собственников», идёт вразрез с принципами марксизма, который труд и частную собственность считает антонимами.
Товарное производство это не производство товаров, как вещей для собственного удовлетворения общества. Товарное производство это производство для обмена, которое устанавливает особенность действительного общественного производства.
«Итак, производство жизни — как собственной, посредством труда, так и чужой, посредством рождения — появляется сразу в качестве двоякого отношения: с одной стороны, в качестве естественного, а с другой — в качестве общественного отношения, общественного в том смысле, что имеется в виду сотрудничество многих индивидов, безразлично при каких условиях, каким образом и для какой цели», «Немецкая идеология»,3-28.
Производство собственной жизни производится не посредством собственного труда, человек не производит и воспроизводит свою собственную жизнь». Воспроизводство человеческой жизни осуществляется за счёт сотрудничества многих индивидов и не «безразлично при каких условиях и для какой цели», а при условии производства труда для других и получения в обмене общественного труда, труда других для обеспечения собственного воспроизводства.

Драматичный сценарий будущего России, связан с почти безоговорочным признанием того, что только политические процессы могут изменить нашу жизнь.
С той уверенностью, что кто – то слегка картавя, скажет, «есть такая партия», группа людей, которым всё ясно, что необходимо для благоденствия России. Они готовы всё создать, наладить устроить нашу социальную жизнь.
Живуча всё - таки на Руси вера в хорошего царя, что «барин нас рассудит», барин всё исправит и организует, о которой писал Н.А. Некрасов.
Наши представления сводятся к тому, что история и прогресс делается и действует где – то в другом месте, а не руками самих нас. Наше сознание говорит нам, что к прогрессу мы отношения не имеем, но готовы поддержать того, кто обещает нам хорошую богатую жизнь. Пойдем хоть куда и хоть за кем, кто позовёт в сытую и беспроблемную жизнь.
Сколько раз на этом обжигались начиная с того момента, когда А. Чубайс был, у нас же, в фаворе и обещал за 300 дней «райские кущи». Не говоря, что нас обманули изначально «построением социализма», привести нас к «светлому будущему», но так и не привели.
Наше поведение в нашей же социальной жизни, вера в хорошего царя и вера в хорошую жизнь, которое остаётся верой вне нас, которую обеспечиваем не мы, а кто – то другой, облечённый на подвиги ради народа, подвигают нас к роли социального иждивенца и проживенца и приживенца.
Про то и писал наш Федор Михайлович Достоевский в «Дневнике писателя».
«Ну что вышло бы, например, если б черти сразу показали свое могущество и подавили бы человека открытиями? Вдруг бы, например, открыли электрический телеграф (т. е. в случае, если б он еще не был открыт), сообщили бы человеку разные секреты: «Рой там-то — найдешь клад или найдешь залежи каменного угля» (а кстати, дрова так дороги), — да что, это еще всё пустяки! — Вы, конечно, понимаете, что наука человеческая еще в младенчестве, почти только что начинает дело и если есть за ней что-либо обеспеченное, так это покамест лишь то, что она твердо стала на ноги; и вот вдруг посыпался бы ряд открытий вроде таких, что солнце стоит, а земля вокруг него обращается (потому что наверно есть еще много таких же точно, по размерам, открытий, которые теперь еще не открыты, да и не снятся мудрецам нашим); вдруг бы все знания так и свалились на человечество и, главное, совершенно даром, в виде подарка? Я спрашиваю: что бы тогда сталось с людьми? О, конечно, сперва все бы пришли в восторг. Люди обнимали бы друг друга в упоении, они бросились бы изучать открытия (а это взяло бы время); они вдруг почувствовали бы, так сказать, себя осыпанными счастьем, зарытыми в материальных благах; они, может быть, ходили бы или летали по воздуху, пролетали бы чрезвычайные пространства в десять раз скорей, чем теперь по железной дороге; извлекали бы из земли баснословные урожаи, может быть, создали бы химией организмы, и говядины хватило бы по три фунта на человека, как мечтают наши русские социалисты, — словом, ешь, пей и наслаждайся. «Вот, — закричали бы все филантропы, — теперь, когда человек обеспечен, вот теперь только он проявит себя! Нет уж более материальных лишений, нет более заедающей „среды“, бывшей причиною всех пороков, и теперь человек станет прекрасным и праведным! Нет уже более беспрерывного труда, чтобы как-нибудь прокормиться, и теперь все займутся высшим, глубокими мыслями, всеобщими явлениями. Теперь, теперь только настала высшая жизнь!» И какие, может, умные и хорошие люди это закричали бы в один голос и, может быть, к увлекли бы за собою с новинки, и завопили бы, наконец, в общем гимне: «Кто подобен зверю сему? Хвала ему, он сводит нам огонь с небеси!»
Но вряд ли и на одно поколение людей хватило бы этих восторгов! Люди вдруг увидели бы, что жизни уже более нет у них, нет свободы духа, нет воли и личности, что кто-то у них всё украл разом; что исчез человеческий лик, и настал скотский образ раба, образ скотины, с тою разницею, что скотина не знает, что она скотина, а человек узнал бы, что он стал скотиной. И загнило бы человечество; люди покрылись бы язвами и стали кусать языки свои в муках, увидя, что жизнь у них взята за хлеб, за «камни, обращенные в хлебы». Поняли бы люди, что нет счастья в бездействии, что погаснет мысль не трудящаяся, что нельзя любить своего ближнего, не жертвуя ему от труда своего, что гнусно жить на даровщинку и что счастье не в счастье, а лишь в его достижении. Настанет скука и тоска: всё сделано и нечего более делать, всё известно и нечего более узнавать. Самоубийцы явятся толпами, а не так, как теперь, по углам; люди будут сходиться массами, схватываясь за руки и истребляя себя все вдруг, тысячами, каким-нибудь новым способом, открытым им вместе со всеми открытиями. И тогда, может быть, и возопиют остальные к Богу: «Прав ты, Господи, не единым хлебом жив человек!» Тогда восстанут на чертей и бросят волхвование... О, никогда Бог не послал бы такой муки человечеству! И провалится царство чертей! Нет, черти такой важной политической ошибки не сделают. Политики они глубокие и идут к цели самым тонким и здравым путем (опять-таки если в самом деле тут черти!)».
Я далёк от мысли, чтобы навешивать ярлыки на людей, тем более на социальные программы и социальные теории. Но получается то что идея коммунизма, которая предполагала взять человека на физическое обеспечение, обеспечение его всем необходимым вне зависимости от того какую пользу он принёс людям. Если он участвует в производстве, то общество его кормит, обеспечивает его всеми жизненными средствами проявляет буйство тех самых чертей, о которых пишет Достоевский.
Без того что нужно для тебя, самого себя и кем ты себя представляешь в будущем, кто ты в конце концов, зависит то самое будущее. Будущее, это твоё будущее, которое зависит только от тебя, которое создаётся твоими руками, а не руками кого – либо.
Будущего, в виде посткапиталистической формации у тех кто близко к сердцу принимает вывод Карла Маркса «Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание»,3-25, не может быть. Не может по той простой причине что сознание наёмных работников неизменно предполагает капитализм. Полагает наличие «высших сил» которые должны осуществлять наем и управлять всеми нами.
Такое сознание не даёт возможность называть социализм, который «в основном был построен», называть социализмом. По той простой причине, что наем как управление человеческой деятельностью, управление трудом человека, им самим, существовал всегда до этого момента.
Превращал его в «винтик системы» подвластный если не капиталисту, то чиновничьему аппарату.
Сознание прогрессивности последней упоминаемой модели социального устройства полагает производство обществом для себя. Производство, которое обеспечивает специфические общественные потребности и существует в качестве не производства для капиталиста, а производство для общества.
Производство для общества, не посредственное обменом, есть маразм общественного сознания, того что называется сознанием.
Сознание предположения общества, в котором всё производится «для себя».
Этот регресс показывает Фридрих Энгельс в «Анти – Дюринге»:
«Политическая экономия, в самом широком смысле, есть наука о законах, управляющих производством и обменом материальных жизненных благ в человеческом обществе. Производство и обмен представляют собой две различные функции. Производство может совершаться без обмена, обмен же — именно потому, что он, как само собой разумеется, есть обмен продуктов,— не может существовать без производства»,20-150.
Политэкономия не определяет законы производства и тем более обмена и уже тем более управление ими. Закон производства определяется только одним обстоятельством, тем, что производство должно поддерживать состояние общества. Производство для других является таким законом, которое не может существовать без обмена.
Просто производство для себя, которое хочет представить и выразить Ф. Энгельс это нонсенс, утопия. Просто производство, которое «может существовать без обмена» и производить для себя находится за пределами человеческого общества. Производство, которое не поддерживает и не выражает принципы самого общества.
Потому производство и обмен это единая общественно- осуществляемая социальная функция общества, в котором одно существует для другого.
Производство для обмена является тем, что обуславливает само производство, создаёт само общество. Как труд не может выразить то, что для Карла Маркса естественность «Рабочий прял, и продукт есть пряжа»,23-193. На самом деле продукт труда должен быть представлен как продукт обмена, как продукт полезный для других.
Очевидность должно представить и то, что не может труд проявить себя в продукте, произведённом «для себя».
Но сознание того что существует такое общество, как общество производства «для себя» не даёт покоя, завораживает и одурманивает. Являясь социальным опиумом для народа.
Представления коммунизма, когда все вместе производится всё для себя, не даёт нам жить и развиваться.
Обладание таким сознанием, которое не может заглянуть в будущее, не даёт возможность вообразить себя другое положение в обществе. Такое сознание полагает только сознание наёмных рабочих с охотой ждущих наступление коммунизма, наступление которого не то что не предвидится, не тем, что он запаздывает, а которого нет в природе человеческого общества.
Хотим хорошего царя пульсом бьётся в голове, вместо того чтобы представить самого себя началом и сущностью общества.

Мы являемся заложниками и жертвами организованного общества. Коммунизм как теоретическое течение канул в небытие, а желание организовать общество осталось. Это единственная концепция, которая существует в головах людей по отношению к будущему обществу и обществу будущего.
Мы уверены, что социальные перемены и свершения осуществятся только с внедрением организации и порядка в то, что называется общественным производством. Только каким будет этот порядок, мнения расходятся.
Организованное общество и всеобщее производство общественного продукта было основной идеей коммунизма. Так что от идей коммунизма или коммунистических идей строго организованного общества мы не отказались. Общества строго организованного производства материальных благ, в котором каждому по – труду «с огромным общественным остатком».
Данное представление «ломает» всю структуру общества, в котором всё распределяется по – труду или точнее общество имеет самостоятельную замкнутую структуру распределения по труду.
Элементарную модель даёт обмен двух товаров.
То, что в марксизм теорию по построению коммунизма вляпаемся именно мы, гениально угадал Отто фон Бисмарк 1815- 1898, ещё в конце XIX века: «Очень жалко тех людей, на которых эта теория будет практически опробована. Хорошо, если это будут русские».
Почему марксизм как теория принял реальные очертания именно на нашей, русской почве, имеет вполне конкретное объяснение.
Россия всегда показывала и представляла собой общину, общественное ведение хозяйства. Община, как организация исчезла, как метод хозяйствования, по словам некоторых исследователей, лишь к 1917 году. Но на самом деле община возродилась в этом году в виде громадного общего хозяйства, размером целой страны.
Построение коммунистической общины на всей территории Российской империи обеспечивалось общинным сознанием. Сознанием ведения общего хозяйства, которое даст положительный эффект. Именно поэтому и тем самым Россия являлась питательной почвой марксизма, который, как теория являлась миксом, смесью общины и общества.
С одной стороны, теория показывала общество обществом товаропроизводителей, людей как производителей, производителей товаров. Таким образом, показывая сущность общества, где все товаропроизводители, т.е. производители товаров. С другой стороны показывая товар просто произведённой вещью, искажая или просто не проявляя действительное содержание понятия товаропроизводитель.
Если углубиться в тему понятия товаропроизводитель, то кто в условиях капитализма таковым является пролетарий или наёмный работник. Он единственно является производителем, при капиталистическом строе.
В таком случае, если убрать руководящий и организующий производство товаропроизводителей, т.е. наёмных рабочих, класс, класс капиталистов, то останется ли общество обществом товаропроизводителей.
К тому же если верить К. Марксу, то наёмные рабочие производит вовсе не товары.
«Капиталист заставляет рабочего изготовлять какую-либо особую потребительную стоимость, какую-либо определённую вещь. То обстоятельство, что производство потребительных стоимостей, или благ, совершается для капиталиста и под его контролем, нисколько не изменяет общей природы этого производства»,23-189.
Получается, если представить капиталистическое общественное производство, производство в капиталистическим обществе, то это не производство товаров, а производство просто вещей.
Понятие товаропроизводитель не подходит к наёмному рабочему ввиду того что производится не товар, а просто вещь.
К тому же если очередной раз верить на слово К. Марксу, то сам товарный обмен, практически то же самое что и обращение, обеспечивается обменом вещей. Т.е. в этом случае он совершенно не определяет свойства товаров отличием от них просто вещей.
У К. Маркса, могут производится товары, всякий знает формулу произведённого товара W = c + v + m, а обмениваться потребительные стоимости, просто вещи, как в следующем случае.
«Если мы оставим в стороне вещественное содержание товарного обращения, обмен различных потребительных стоимостей»,23-158.
Не раскрывая содержания данного понятия, просто производитель вещей или производитель вещей как товаров, производитель вещей для обмена.
Чтобы вещи относились как товары, должны «относится» люди друг к другу, понятно, что в общем производстве, в самом производстве, такого отношения не может быть.
Социальный состав или социальное проявление того самого производителя состоит в общем производстве товаров, как вещей общественного применения или производстве вещей для обмена, до сих пор марксизму в этом конкретном определении марксизму не указано.
Задача политической экономии состоит в определении свойств понятий, какие свойства относят вещь к товарам, а отсутствие каких свойств, не даёт вещи стать товаром.
Даже в этом элементарном деле, определение свойств понятий, мы не можем навести порядок, хотя наши претензии относятся к установлению порядка во всём обществе.
Мы по сей день думаем, что пользуемся самой совершенной теорией социального устройства. Что обеспечивается верой в то организованное общество, которое придаёт беспардонность нашему поведению вместе с оглядкой на мировые совершения и открытия. В мировом сообществе также «буксует» капитализм, капиталистические отношения, но тот социализм давал худшие результаты общественного производства.
Это показывает навязывание «мировой революции», «устроить пожар мировой революции» изменение мироустройства в других странах, с наглой уверенностью в успех.
Желание действовать нахрапом обеспечивалось единственной теорией осуществления «светлого будущего», связанного с обобществлением труда и человека. Обобществлением человека труда и труд в обществе, которое Карл Маркс прослеживает как тенденцию труд одиночки – труд в мануфактуре и труд на капиталистической фабрике, которое показывает социализацию труда, заканчивающуюся в «незнаковом и новом» социальном строе социализме. Когда социализация труда и самого человека достигнет высшей формы, когда общество будет громадной фабрикой, большим колхозом.
В представлениях общественного Карл Маркс незаконно представляет труд на отдельной капиталистической фабрике общественным, хотя он таковым не является.
Хотя на капиталистической фабрике занято много рабочих, работающих, но по природе своей он является коллективным, а не общественным. Общественный характер общественного же производства обеспечивается не совместным трудом общества, а имеет структуру далёкую от этого признания.
Марксизм как теория, как идеология, как мировоззрение возник реакцией на становление капитализма.
Капитализм, вместе с бурным развитием промышленности принёс парадоксальную ситуацию, те кто непосредственно производил общественное богатство жили и существовали в ужасающих условиях труда и самого социального существования. Вместе с тем, кто явно не участвовал в процессе данного производства, являлись хозяевами жизни, которым подвластно всё в самой социальной жизни общества.
Само производство общественных благ, согласно марксистской теории миропонимания находилось под властью отдельных капиталистов, которые был подвластен общественный процесс производства. Производство происходило, осуществлялось в интересах капиталистов и само общественное производство происходило не для производства общественных благ.
Целью капиталистического производства, по взглядам К. Маркса, было присвоение прибавочной стоимости созданной трудом наёмных рабочих.
Ведь, с этим никто и не будет спорить, что результаты производства не присваивались капиталистом. Он заурядно продавал то, что создавали наёмные рабочие.
Он продавал потому, что общественное производство это производство для других, и капиталист осуществлял принцип общественного производства, организации его обменом.
Марксизм или теория мировосприятия Карлом Марксом социальной жизни, выхолащивала тем самым общественное из общества. Общественное, которое устраивали капиталисты, производившие для других, неважно заняты были или нет наёмные рабочие.
Общественное производство как таковое, как общее производство обеспеченное производственными отношениями, отношениями в производству и по производству не являются действительными отношениями. В производстве люди не «относятся», люди, как рабочие, производители вещей.
Это доходчиво выражает и определяет сам Карл Маркс: «Чтобы данные вещи могли относиться друг к другу как товары, товаровладельцы должны относиться друг к другу…», 23-95.
Отношения людей, социальные отношения основаны на отношении товаров, а не образуются в производстве этих товаров.
«Данные вещи» не относятся, относятся лишь товары.
Замалчивая или сказать радикальнее и откровеннее что капитализм из себя представляет общество капиталистов и не более того.
Капитализм это не то, что полагает и предполагает Карл Маркс, представляя его не более чем специфичным, особенным способом производства материальных благ общества. Всего лишь способом производства общественного продукта, при том дефективным, по отношению к всеобщему производству. Производству всех.
Производство для других является принципом общественного производства. Потому над «новым обществом» социализмом, в котором труд производит всё для себя, можно только иронизировать. Призрачность такого социализма определяется в такой же мере как труд для себя.
Тем более если вспомнить сноску в «Манифесте ..» Фридриха Энгельса: «Впоследствии Маркс показал, что рабочий продаёт не труд, рабочую силу», то труд никак не связан с «трудящимся классом». Труд не отождествляется с наёмным работником.
Рабочая сила пролетариата производит только вещи.
Тем самым Карл Маркс присваивал обществу производственную структуру. Структуру производства общественного продукта в виде общественных благ, которую К. Маркс представлял структурной сущностью общества, которая определяется способом производства, этих благ.
То, что писал Ф. Энгельс в «Анти – Дюринге»: «Политическая экономия, в самом широком смысле, есть наука о законах, управляющих производством и обменом материальных жизненных благ в человеческом обществе. Производство и обмен представляют собой две различные функции. Производство может совершаться без обмена, обмен же — именно потому, что он, как само собой разумеется, есть обмен продуктов,— не может существовать без производства»,20-150.
Производство и обмен это единая функция общества, потому что производство осуществляется исключительно для обмена, потому что производство структурно определяется производством для других.
Потому детским лепетом представляется то что взгляды корифеев науки, здесь, я думаю, употреблено правильное слово, начинают азы политэкономии с того что у человека есть потребности и эти потребности он снимает трудом. Производит трудом для себя необходимые вещи, напоминает детский лепет. Когда захочется кушать, применяя палку – копалку для выкапывания корешков, употребляя для удовлетворения потребностей свой труд.
К тому же представляя научной загадкой проблемой, как общество при ограниченных ресурсах и возможностях должно произвести для людей, общества необходимые ему средства.
«Задумчивость» науки «обременённая» такими задачами не представляет что общество это люди, которым не надо ничего производить, они сами на это способны и делают это.
Но только, если производство опосредствуется распределением, показывает социальную организацию общины. Если за производством следует распределение, то тем показывает сущность общины.
Если обменом, то общества. В обществе так же присутствует распределение, но это распределение не произведённого, а обменённого, выменного труда. Распределение труда других.
Карл Маркс эксплуатирует сущность общины, чтобы показать несправедливое распределение между наёмным рабочим и капиталистом произведённой первым «стоимости». Распределением «произведённой стоимости».
В обществе существует товар и стоимость, чего нет в общине, тем, что товар и стоимость образуются только в обмене. Стоимость это не свойство произведённой вещи, которая так же и таким же образом производится в общине. Стоимость это, говоря словами Карла Маркса: «что для товара каждое другое товарное тело служит лишь формой проявления его собственной стоимости»,23-96.
Данного положения не может быть в общине, чтобы другое товарное тело было выражением стоимости товара. Стоимость требует обмена, для того чтобы показать равенство двух вещей, того что одна вещь, товар стоит другой вещи, товара.
Марксизм показывал, что все произведённые вещи в обществе уже товары и стоимости, которые требуют «стоимостного» взаимодействия. Тем самым представляя структуру общины.
Придавая краски, качества не свойственные обществу, в котором «Товарное производство и товарное обращение могут иметь место и тогда, когда подавляющая масса продуктов предназначается непосредственно для собственного потребления, не превращается в товары»,23-181.
Доходчиво объясняя те условия, при которых «товарное производство и товарное обращение» не превращает товары в товары, имеет очень и сугубо противоречивый характер.
Как и каким образом, товар не превращается в товар?
Тогда «когда подавляющая масса продуктов предназначается непосредственно для собственного потребления», показывает сущность общины, сущность распределения этой «подавляющей»
сущность общества массы продуктов.
Подавление обмена распределением созданного сообща, было «визитной карточкой марксизма» и многим сейчас ещё будоражит кровь своим безграничным производством и справедливым распределением.
В обществе человек получает необходимые ему средства обеспечения из обмена, из обмена с другими.
Я представляю, в какие перипетии в дальнейшем будет вовлечена Россия, если учёные мужи представляют и труд для себя и наличие потребностей у человека, которые могут быть только у животных.
Только животные инстинктивно затратами труда удовлетворяют свои потребности.
Удовлетворение потребностей происходит социальным трудом, если мы хотим мяса, мы не идём на охоту, а идём на работу. Равно также если мы хотим телевизор или дом. Все предметы, которые окружают человека или которыми он пользуется, это не его труд, не созданы его трудом. Всё это общественный труд, труд других и сущность человека не производить для себя, а производить для других, чтобы в обмене получить труд других.
У нас много потребностей, но потребности удовлетворяются не нашим трудом, а трудом общества, общественным трудом.
Но для того чтобы быть человеком, общественным человеком, надо трудится для других, потому что только трудом человек интегрируется в общество.
Труд интегрирует человека в общество и общество не представляется изначальной структурой, которая производит трудом внутри себя необходимой ей продукт.

Если и спорить, то по существу понятий, представление неоспоримых свойств которых, освободят много времени от ненужных дискуссий, времени от почти научных, не укладывающихся в понятия, изысканий.
К таким понятиям относится, например, понятие товара. Что такое товар вопрос до сих пор открытый, своими, неопределёнными понятиями о нём.
О товаре известно только то, что он обменивается, продаётся, но как товар или как стоимость или может быть как потребительная стоимость, уже создаёт проблему.
Карл Маркс обмен товаров представляет во всех трёх ипостасях.
Товарный обмен обменом меновых стоимостей товаров, т.е. стоимостной обмен. Товарный обмен как обмен потребительных стоимостей, ведь товар в своём существе, для К. Маркса представляется полезной вещью и просто товарный обмен.
Товарный обмен, представляет проблему неочевидности, неопределённости обмена, почему он происходит. Связано ли это с имманентным выражением свойств товара, к которым относится стоимость и полезность товара которые он проявляет в обмене или есть выражение сущности общества.
Если вносится неопределённость в само понятие товара, то можно ли точно, конкретно и творчески представлять его стоимость?
Я оперирую взглядами Карла Маркса на это понятие, потому что марксизм по сей день остаётся законченной и полнокровной теорией представления понятий.
Представления понятий в другом качестве и с другими свойствами, интерпретации понятий по – другому, по - моему, не встречаются нигде.
Анализ понятия товара, того как его представлял Карл Маркс, по ходу дела, представит возможность отобрать у пролетариата, его любимую игрушку – коммунизм.
Для того следует исходить их реалий. Реального представления понятия товара, так как это делает К. Маркс.
«Товар реально есть потребительная стоимость»,23-116.
Если бы реалии были верны, эти реалии реалистично воплощены в жизнь, товары представлялись бы полезными вещами, то мы давно жили бы при коммунизме. Трудящиеся производили бы полезные вещи, каковыми Маркс считает товары, создались бы условия когда «государство богатеет» производством тех самых товаров. Ведь «не надо золота ему, когда простой продукт имеет», каждый знает, включая А. Пушкина и Е. Онегина. Производство полезных вещей неизменно привели бы нас к «новому богатому обществу». Обществу, где все, совместно, в общем порыве производили бы полезные вещи, используемые для удовлетворения собственных нужд.
В том и дело что эти реалии, представляют иллюзорность, которую показывает сам Маркс, как саму идею коммунизма называет «призраком, которая бродит по Европе».
Химеричность представления понятия связано в первую очередь с тем, что товар это не потребительная стоимость, а как раз ровно наоборот, непотребительная стоимость.
Лучше всех в этом вопросе поправляет К. Маркса сам К. Маркс. «Все товары суть непотребительные стоимости для своих владельцев»,23-96. Вещи, которые производят, изготавливают производители для них «непотребительные», неполезные самим производителям. Если учесть что «Полезность вещи делает её потребительной стоимостью».
Тем самым создаётся проблема общественного производства, трудящиеся всегда и везде производят почему – то неполезные для себя вещи. Тем самым отодвигая или отменяя принцип коммунизма, всеобщее производство полезных вещей для себя.
Для себя, для производителя, они не полезные, потому и призрачен принцип коммунизма. Тем, что производимые вещи оказываются неполезными для производящего их человека.
Маленькая проблема прояснения воли отдельных людей в деятельности, называемой производством, открывает незримую его сущность.
Сущность, которая проявляется не в том, чтобы просто производить вещи для непосредственного потребления, полезные вещи, а как раз неполезные вещи.
В этом загадка проявления сущности общества, точнее не загадка, а прояснение. Раскрытие сущности общественного производства. Содержание общественного производства образовано не производством полезных вещей, а полезных вещей для других.
Поправить Карла Маркса в том что «товар реально потребительная стоимость» не вообще, как проявление его внутренней, имманентной природы для применения, потребления. Товар реально есть полезная вещи и потребительная стоимость не «в себе», а для других. Проявление которой (полезности) происходит в обмене. Только обмен может показать, что эта вещь полезна, а эта не полезна или бесполезна.
Мы покупаем только полезные вещи для нас, для нас неважно как их представляет производитель. Тем самым осуществляя и проявляя сущность общества, общественного производства, которые, благодаря обмену, признаются полезными. Полезность признают потребители, тем, что они покупают данный товар.
Другое признание полезности оторвано от жизни и общества.
Производство для обмена с другими, показывают и раскрывают то, почему вещи, которые производят трудящееся не являются полезным. Это происходит, потому что они должны быть полезными для других. В этом соль и сущность общества.
Потому не общее производство, а обмен с другими проявляют природу общественного производства.
Потому производитель, если он просто производит вещи, не участвует в общественном производстве, потому что сущность общественного производства проявляется и образуется обменом, в котором проявляется полезность производимых вещей для других.
Обменом же и создаётся общество.


.

Известно, что идеи правят миром.
С этой точки зрения мы все являемся утопистами, потому что верим в силу идеи организованного общества. Только организованное общество или общество организованного труда, способно дать тот эффект, на который мы рассчитываем. Эффект производства в большей мере общественного богатства.
Ведь по словам М.И. Туган -_ Барановского, именно то что «Оуэн, и Сен-Симон, и Фурье верили в силу идеи» и делало их утопистами.
Мы же не на шаг отошли от того что явно не реалистично и нежизнеспособно, верой во всеохватывающую во всех смыслах и во всех отраслях организацию общества.
Возможно, общество организованного труда и нам не даёт покоя. Ну, покоя, ладно, может это и хорошо. Но эта идея ещё имеет в себе и неблагоприятное следствие, несёт отрицательный посыл, заряд. Она не даёт развиваться альтернативным идеям, идеям, которые отрицают организованный общественный труд как будущее человечества. Не даёт развиваться уже тем, что проблески альтернативы даже не наблюдаются, все исследователи руководствуются и вдохновляются общественным как общим трудом. Тем, что общество ожидает светлое будущее вместе с обобществлением всего и вся. Только такой путь должен привести к светлому будущему всего человечества.
Идеи проживают собственную жизнь, как люди. Зарождаясь и проходя пик свой силы и популярности, затем становясь банальностью своего существования и умирая не находя дальнейшего применения.
Мы на современном этапе находимся в стадии реанимирования социалистической идеи, общественного труда, горим желанием всеми возможными способами его достигнуть. При том, считая капитализм временным отступлением от стратегической линии переустройства общества, которое, в дальней перспективе, полагает общий труд.
Идея, которая ещё властвует, является идея организованного общества, общества организованного труда. Тесно и системно обвиваясь с идеей изменения общества.
Вот тут следует поискать сущность общества, общество «по умолчанию», которое предлагают изменить горячие головы.
Идеей общего труда, которая противопоставлена капитализму с его эгоистичным, эгоцентристки устроенным производством. Производством для отдельного капиталиста, который в силу определённых причин возымел власть над трудом. Что представляет сплошную анархию, по взгляду Фридриха Энгельса.
Идея организованного общества пока ещё довлеет над обществом. Она ещё не потеряла свою значимость как идеи, пока что она не развенчана и потому представляет у каждого по – своему, но является программой без альтернативного общественного развития, социального развития общества.
Идея организованного труда покоится на позиции, которое представил ещё Адам Смит, что «Величайший прогресс в развитии производительной силы труда и значительная доля искусства, умения и сообразительности, с какими он направляется и прилагается, явились, по-видимому, следствием разделения труда».
Разделение труда по А. Смиту есть то, что представляет азы, начало и сущность развитого, цивилизованного общества. Принцип, который он подсмотрел на булавочной фабрике. Разделение труда даёт по этому взгляду большой положительный эффект, в развитии общественного производства.
Разделение труда в обществе, надлежащим образом УПРАВЛЯЕМЫМ приведёт к всеобщему благосостоянию, вот глобальный вывод А. Смита из анализа разделения труда.
«Получающееся в результате разделения труда значительное увеличение производства всякого рода предметов приводит в обществе, надлежащим образом управляемом, к тому всеобщему благосостоянию, которое распространяется и на самые низшие слои народа. Каждый работник может располагать значительным количеством продуктов своего труда сверх того количества, которое необходимо для удовлетворения его собственных потребностей».
Заключение, которое даёт Смит из анализа разделения труда, что производство, строго организованного труда, «даёт значительное увеличение». Пример , устройство труда булавочной фабрики, где разделение труда достигает высшей вершины. При которой «Один рабочий тянет проволоку, другой выпрямляет ее, третий обрезает, четвертый заостряет конец, пятый обтачивает один конец для насаживания головки», даёт необычный и притом положительный эффект относительно того если бы каждый производит булавку самостоятельно. От начала и до конца.
Тем самым развитие общества, говорит он, находится в русле развития «производительной силы» труда. Разделение труда и организация труда в обществе даёт тот посыл, по которому увеличивается «производительная сила труда».
Что это значит понятие, которое вдобавок подхватил ещё и Карл Маркс не совсем понятно. Но понятно, что Маркс продолжает коммунистическую мысль Смита, что разделение труда даёт результат. «Каждый работник может располагать значительным количеством продуктов своего труда сверх того количества, которое необходимо для удовлетворения его собственных потребностей».
Реальный взгляд на вещи, говорит не том что за счёт организации работник может «располагать некоторым количеством своего труда, сверх того количества, которое необходимо для удовлетворения его собственных потребностей».
Здесь реалии обрываются в том месте и на том понятии, что работник может располагать «некоторым количеством своего труда». Маленький штришок и маленький нюанс, из которого Карл Маркс породил гору «прибавочной стоимости», состоит в труде «сверх того количества, которое необходимо для удовлетворения его потребностей».
Следует отметить, что СВЕРХТРУД выражается и относится к СВОЕМУ труду, труду произведённому самому, произведённому самостоятельно.
Карл Маркс к этому практически ничего не прибавил и ничего не изменил, в выражении. «Капитал не изобрёл прибавочного труда. Работник, свободный или несвободный, должен присоединять к рабочему времени, необходимому для содержания его самого, излишнее рабочее время, чтобы произвести жизненные средства для собственника средств производства»,23-247.
Тому есть объяснения, что труд для себя не входит не то что в рассмотрении науки, а даже в рассмотрение труда. Труд для себя это вовсе не труд. Такого человека и такой труд можно встретить только на необитаемом острове в образе Робинзона Крузо или в глухой сибирской тайге, где трудится Агафья Лыкова.
К этим людям труд не подходит в полной мере, хоть и нелёгок их труд.
Труд понятие социальное, если бы Робинзон трудился вместе с Пятницей, а А. Лыкова всей семьёй, то их труд определял бы структуру общины.
В обществе люди трудятся друг для друга, производят не сообща, а производят для других. В этом и есть отличие общины от общества.
Труд даёт, образует социальную структуру социума, будь – то община, будь общество.
Мысль А. Смита и Карла Маркса зацикливается на производстве. Производство 20 или 30 смитовских булавок выражает труд, а не его производительность.
В булавках находится труд, а не его «производительная сила», которая способна произвести энное количество булавок. В том и дело что производительность труда Маркс рассматривал совсем в другом контексте, не как сам труд, а величиной относительно самого труда.
Производительная сила труда, это не сама производительность, которую мы имеем ввиду, а то, что человек производит относительно его как – будто или якобы номинального труда.
Маркс со всей ответственностью заявляет, что первобытное общество было не совсем нормальным обществом. Его дефект состоял в том, что деятельность обеспечивала лишь самих производителей и только в части жизнеобеспечения. Первобытное «общество» не производило «прибавочной стоимости».
Потому коммунизм он представлял структурой первобытной общины, где «каждому по труду» с общим владением «прибавочной стоимости». При этом следует добавить про распределение «по – труду», которое мы воспринимает слишком очевидно, это номинальный и абстрактный труд, про который и писал выше А. Смит. Труд, который производится для себя.
Карл Маркс тем самым унижал и принижал труд и его значение, опускал его «ниже плинтуса», унижая к тому же и достоинство человека, человека, который обязан, трудится, потому что его обеспечивают жизненными средствами. Человек обязан, трудится за то, что его кормят, обувают и одевают, к этому призывает теория.
В этом контексте Карла Маркса можно удивить только тем, что то, что он называет обществом, первобытную общину, не является таковым. Нет такого общества, как первобытно – общинное.
Первое образованное общество это общество рабовладельцев, потому что они образуют в обществе социальную связь.
Следующее открытие А. Смита, которое взял на вооружение у него Карл Маркс был вывод: «Результаты разделения труда для хозяйственной жизни общества в целом легче всего уяснить себе, если ознакомиться с тем, как оно действует в каком-либо отдельном производстве».
Почему мы строим коммунизм, потому что он представлялся и представляет нам общество в виде огромного организованного производства, в котором или при котором наше место в нём определено. Нас поставят к станку или в библиотеку, зависит не о нас, а от организующего учреждения общества.
От нас ничего не зависит, не является продуктом нашего сознания, а результатом нашего осознанного представления общего труда.
Потому первым коммунистом был не К. Маркс, а А. Смит, который предполагал общество в виде огромной фабрики.
Результаты разделения труда в обществе и результаты разделения труда на отдельном производстве имею различную природу и различное выражение.
«И Оуэн, и Сен-Симон, и Фурье придумывали, изобретали новый общественный строй, как механик изобретает новую машину», по слова М.И. Туган – Барановского. Но Карл Маркс и А. Смит ничего не изобретали, они не изобретали общество, они, утопически представляли общество в виде огромной производящей фабрики. Фабрики, где всё производится для общества, ради общества и обществом для себя.
Устройство фабрики нельзя проецировать на общество, потому что их несовместимость определяется понятиями. Производство на отдельной фабрике не является товарным. Т.е. головка для булавки не является товаром, как хлеб, пиво или мясо, которые представляет А. Смит в этим же «Исследовании..».
Товар это вещь для других и головка для булавки или гнутая проволока навряд ли кому будет полезна.
Так же труд, который выражает социальную сущность, социальное устройство общности трудящихся. С этой точки зрения устройство труда на фабрике представляет общину, в которой не выражается, определяется труд отдельного лица, как труд для других.
Так же как и стоимость производства головки или изгибание проволоки неопределимо своей неконкретностью выражения как труда, как социального труда.
Потому, если присмотреться к марксизму, как теории, то понятия, которыми пользуется К. Маркс, какие – то квёлые, неопределённые. В одном месте он представляет их так, в другом совершенно наоборот.
«В потребительной стоимости каждого товара содержится определённая целесообразная производительная деятельность», 23-52. Попробуй, угадай где находится деятельность в товаре или просто вещи.
«Товар есть потребительная стоимость, или предмет потребления, и «стоимость»,23-71. Товар есть КАКАЯ стоимость? Который или которая вдруг оказывается не стоимостью вовсе.
Мысль или идею, которую Карл Маркс так же присвоил у Адама Смита. Мысль, которая вдохновила Адама Смита на работу «Исследование о причинах богатства общества», потому что является начальной.
«Годичный труд каждого народа представляет собою первоначальный фонд, который доставляет ему все необходимые для существования и удобства жизни продукты».
Адам Смит представлял совокупный общественный доход результатом труда, результатом производства. Больше и лучше устроено производство разделением труда, то производится большее богатство.
Мы и сейчас сидим на этой игле противоречивых представлений.

Нельзя не недооценивать значение марксисткой науки на наше бытие. Чтобы не происходило, но мы так же относимся к «зарвавшимся и завравшимся империалистам», которые не могут понять, что Россия строит трудовое общество. Что мы немного вырвались вперёд в социальном развитии по отношению даже к передовым странам. Но это им не понравилось, и они начали вставлять палки в колёса нашего развития.
В результате козней треклятых капиталистов, распался СССР и весь социалистический лагерь.
Так или примерно так все и думают.
То, что мы не туда пошли в социальном развитии может быть, хотя непонятно почему. Но социализм нам нравится дешёвой колбасой, и то, что свернули не туда, всё это мелочи социального развития.
Мы и сейчас стоим с ложкой, благодаря теоретическим установкам марксизма, к этому готовы и их положительно воспринимают даже младенцы.
Потому что Карл Маркса сказал: «с первого дня своего появления на земном шаре человек должен потреблять ежедневно, потреблять, прежде чем он начнёт производить и в то время как он производит»,23-180.
Таким образом, наш коллективный разум готов к работе, безусловно, мы готовы работать, трудится, но сначала нас накормите. Это обязательно, поскольку К. Маркс сказал, сначала ежедневное потребление, ПРЕЖДЕ чем само производство.
Парадокс сознания должен разрешиться с помощью логики, в которой определяющим значением является причинно – следственная связь.
Наличие связи не может пробиться через сознание того, а что кушать, если ничего ещё не произведено.
Производство определяет будущее потребление, а не наоборот.
Позиция труд, как понятие является начальным и изначальным и определяет всё, так же имеет под собой сомнение в выражении позиции Карла Маркса в этом вопросе.
«Не остается ничего другого, как определить необходимую цену труда необходимыми жизненными средствами рабочего. Но эти жизненные средства представляют собой товары, имеющие цену. Следовательно, цена труда определяется ценой необходимых жизненных средств, а цена жизненных средств, как и всех других товаров, определяется в первую очередь ценой труда. Следовательно, цена труда, определяемая ценой жизненных средств, определяется ценой труда. Цена труда определяет самое себя. Другими словами, мы не знаем, чем определяется цена труда. Труд имеет здесь вообще цену, потому что он рассматривается
как товар. Следовательно, чтобы говорить о цене труда, мы должны знать, что такое вообще цена. Но что такое цена вообще, мы этим путем как раз и не узнаем», 25-2-435.
Мне нравиться, когда К. Маркс вносит ясность в то, что заранее затуманивает. Что такое цена труда мы не узнаем, если будем представлять цену труда жизненными средствами. Тем на что покупается рабочая сила (труд), как будто уже существует.
Представлять их тем, на что покупается труд, который в данном выражении вовсе не труд.
На самом деле покупается рабочая силы, которая и имеет цену жизненных средств, которые (Ж.С.) можно представлять предварительно. Наличествуют до того, априори, как имеют возможность покупать для Маркса труд, а на самом деле рабочую силу. Таким образом он представляет общественный труд, «стоимость», жизненные средства, раньше самого труда.
Карл Маркс не представляет неизменное и фактическое функционирование общества, до того момента, когда покупается рабочая сила. В этом его большая теоретическая ошибка, при которой жизненные средства или «первоначальная стоимость», появляется раньше самого труда.
Изначально теории представляет, что покупается рабочая сила для совершения производства, а где же труд, в таком случае?
Теоретическая ошибка выражает то, что рабочая сила и труд два совершенно различных понятия.
Для него «Своеобразная природа этого специфического товара, рабочей силы, выражается, между прочим, в том, что по заключении контракта между покупателем и продавцом его потребительная стоимость не переходит ещё фактически в руки покупателя. Его стоимость, подобно стоимости всякого другого товара, была определена раньше, чем он вступил в обращение, потому что определённое количество общественного труда уже было затрачено на производство рабочей силы, но её потребительная стоимость состоит лишь в её позднейших активных проявлениях»,23-185.
Он и говорит, что стоимость рабочей силы определяется раньше, чем она начинает функционировать. То, что объявление в газете: «требуется мельник или уборщица – зарплата 20 тысяч», говорит о том, что покупается рабочая сила. Рабочая сила, цена которой оговаривается. Сколько стоит труд? Труд стоит ровно столько, сколько созданный трудом товар, потому что это изначальное и первоначальная функция общества. Функция, образованная товарным обменом. Товар обменивается на товар, представляет «микромодель» образования и деятельности общества.
Все без сомнений, представляют рынок рабочей силы рынком труда и обыватель и СМИ и руководящие работники, которые и покупают ту самую рабочую силу.
Рынок труда определяет функционирования общества, обменом товаров. Рынок, который к рынку продажи рабочей силы имеет какое – то отношение, но это отношение минимально и второстепенно.
С трудом, поскольку труд другое понятие, такое не может происходить, потому, что труд выражает себя в товаре, в вещи полезной для других, а не в возможности трудится, выполнять определённую работу, поскольку куплена рабочая сила.
Из – за того что Карл Маркс перепутал или отождествил понятие труда и рабочей силы, мы до сей поры считаем и считается пролетариями. Людьми, готовыми продавать рабочую силу, с превратным понятием, что такое общество и роль самого себя в этом самом обществе. Людьми, которые всё ещё представляют, что стоимость товара определяется раньше, чем он вступил в обращение и наша задача производить вещи как товары. Обмен или гарантирован или может происходить сам собой.

Наша проблема в том, что мы упорно не желаем признать общество системой. Именно системой взаимодействия и взаимоотношения людей, которое образует целостность под названием общество и общественное производство. Потому видим все понятия, в том числе и понятие об само общественном производстве, под другим углом, в совершенно другом смысле.
Мы не видим общество системой, в которой существует упорядоченность и наличие закономерностей её построения и функционирования. То, что формирует, образует общество, мы предъявляем к такому его режиму, только один принцип, совместное производство.
Такое видение представление общества выработал марксизм, который видел в коллективном устройстве капиталистической фабрики общественные черты. Черты общественного устройства, которое в точности проецировалось на порядки «нового общества».
Капиталистическое производство по существу является коллективным, а не общественным.
Т.е. капиталистические отношения зародились и проявляются на капиталистическом предприятии, отношениями не к средствам производства, а к продукту труда, созданным коллективно.
Право на продукт труда имел только капиталист, который был собственником не потому что «имел собственность», а право на эту собственность обеспечивалось правом на продукт труда.
Сам Карл Маркс представлял это так: «Чтобы данные вещи могли относиться друг к другу как товары, товаровладельцы должны относиться друг к другу как лица, воля которых распоряжается этими вещами: таким образом, один товаровладелец лишь по воле другого, следовательно, каждый из них лишь при посредстве одного общего им обоим волевого акта, может присвоить себе чужой товар, отчуждая свой собственный. Следовательно, они должны признавать друг в друге частных собственников»,23-95.
Надо заметить, что присвоение чужого товара возможно только при условии отчуждении своего, «при посредстве общего им обоим волевого акта».
«Общенародная собственность» в СССР обеспечивалась отсутствием права на продукт своего труда и «общий волевой акт» необходимый для того чтобы у столяра в руках оказалась картошка, а у крестьянина стол, заменялся «справедливым распределением». Тот порядок в обществе, чтобы данные вещи смогли относиться как товары.
По нашему пониманию и при организации справедливого распределения порядок должен соблюдаться только один, организация общественного хозяйства, которая даёт максимально большое производство вещей для общества. То, что можно распределять что распределяется, то, что создано сообща. Производство общественного богатства, задача №1 для всего общества. Мы не хотим быть бедными и потому должны вносить свой вклад в общественное производство сообща.
Индивидуальность, вызванную обособленностью, мы не принимаем и она нас пугает.
Потому мы, прежде всего, представляем общество огромным производством, фабрикой, которая производит всё для своего общественного существования. Общественный продукт мы представляем таким продуктом, который обслуживает общественные интересы и потребности. Общественный продукт, как продукт обслуживающий общественные интересы, безусловно, должен быть общим, принимаем как безусловность.
Выражаем товарное производство безграничным производством товаров, для общественных нужд.
Так же как В. И. Ленин, который желал «превратить в одну контору в одну фабрику», производящей товары общественного потребления.
В то же время писал, в освещении товарного производства, немного про другое.
«Под товарным производством разумеется такая организация общественного хозяйства, когда продукты производятся отдельными обособленными производителями, причём каждый специализируется на выработке одного какого либо продукта, так что для удовлетворения общественных потребностей необходима купля – продажа продуктов(становящимися в силу этого товарами) на рынке»,1-86.
Да, видать не зря подозревают коммунистов в том, что они думают одно, а делают другое.
Если строить общественное производство по - ленински, то общее производство товаров не может состояться в силу объективных причин. Нужно условие обособленности, да и само понятие товара, которое Ленин вставил в скобки, показывает что таковыми (товарами), они не являются в производстве.
Да и сам Карл Маркс совершенно отчётливо выражался так же, хотя оставил «смазанным», в отличие от Ленина, понятие товара. «В обществе, продукты которого, как общее правило, принимают форму товаров, т. е. в обществе товаропроизводителей, это качественное различие видов полезного труда, которые здесь выполняются независимо друг от друга, как частное дело самостоятельных производителей, развивается в многочленную систему, в общественное разделение труда», 23-52.
Писал про независимость друг от друга, как частное дело самостоятельных производителей, в деле общественного производства. Производство в обществе, где «продукты как правило принимают форму товаров».
Надо заметить, что такое условия, правила общественного производства не позволяют пролетариям соединяться, для общего производства.
Но, несмотря на это привлекательность общего производства доминирует над всеми понятиями и условиями. Общественные понятия труда, товары, потребительной стоимости или стоимости и т.д., абстрактны. Труд это просто труд, зачем ему иметь выражение как – то и чём – то? Ведь труд это затрата и нечего его отождествлять с человеком. Производство потребительной стоимости, т.е. по существу полезной вещи и товара, вещи для удовлетворения человеческих потребностей, разве могут отличаться по сути представления их свойств. Они практически тождественны, в системе общего производства. А стоимость, это когда поработает труд над веществом природы, вот вам товар стоимость в «одном флаконе». Просто, примитивно и безответственно.
Нам представляется то благословенное общество, в котором заботятся о человеке, тем, что производится ведь всё для людей, а не на продажу.
Общество всеобщего труда, для которого необходимо исполнить всего несколько условий, которые и подсказывают теория общества, представленная Карлом Марксом.
1.Ликвидировать непроизводительный класс, класс капиталистов. Тогда все будут трудящимися, создающими общественный продукт.
2. Обобществить средства производства, все средства производства, становятся общими.
3. Самое главное, производить продукцию согласно плана. Без всяких там, обособленностей личностей от общественного производства.
Такое устройство производства даёт и сможет давать больше производства и больше продукции, но выхолащивает то, что называется обществом.
Мы и стремимся к тому, что если не получилось то что социальная организация «по другому», организация всеобщего труда, не дала нужных результатов, то мы дружно будем, надеется на роботизацию. На то постиндустриальное общество, в котором роботы будут работать и за нас и для нас. Очень перспективно и очень приятно, когда хоть кто – то за нас.
Таким образом, наше сознание говорит нам, мы всё сделаем, но чтобы человек не индицировался с трудом, с продуктом труда.
Практически то, что из человека делает человека.
«Блажен, кто верует, тепло ему на свете» - из классики.
Начало обществу даёт не производство, а человек, который не просто трудится, а трудится для других. Тем самым и образуется общественное производство.
Пример, который использует К. Маркс в анализе обмен сукна на сюртук, обуславливается и обеспечивается непосредственным взаимодействием ткача и портного. Обмен, в котором представлены обоюдно полезные вещи, сюртук для ткача, а сукно для портного.
Полезность для других, социальная полезность вещей образует принципы общественного производства.
То, что сюртук и сукно признаются полезными, просто полезными или полезными «в себе», образуются из примитивных знаний концепции общественного производства.
То, что не полезность придаёт стоимость тому же сукну или сюртуку, они стоят друг друга тем, что данные отношения образуются социально из обмена.
Что товар стоит столько он стоит при продаже, потому что это акт первоначального образования общества. Пропорции обмена образуются социально, посредством взаимодействия людей, опосредствуются социальной жизнью общества.
Обмен не происходит по стоимости, как стоимостной обмен, за «спиной производителей».
Надо ещё раз внимательно вчитаться в цитату В. И. Ленина, предложение, которое он заключил в скобки.
Без того картина про товарное производство будет неполной если не привести слова Карла Каутского из «Эрфуртской программы»: «Ликвидация товарного производства означает замену производства для продажи – производством для собственного потребления».