Зарегистрирован: Чт июн 01, 2006 3:57 pm Сообщения: 10442 Откуда: ХАРЬКОВ
|
практик писал(а): Чтобы каша в голове не подгорала, ее надо тщательно перемешивать, тогда получится прекрасная пища для ума. Во-первых, труд не имеет стоимости. Он ее создает. В первую очередь ПОТРЕБИТЕЛЬНУЮ СТОИМОСТЬ, т.е. полезную вещь, необходимую для потребления. Во-вторых, потребительная стоимость может не иметь стоимости, если она не является товаром, то есть произведена для собственного использования, а не для продажи. В-третьих, труд - это процесс обмена веществ между человеком и природой. Процесс может быть измерен только временем, а не деньгами. Процесс обмена веществ человека с природой может быть "обнулен" только смертью человека. Научно-технический прогресс позволяет продлевать жизнь человека и оттягивает "обнуление" на более поздний срок. В результате достижений НТП увеличивается общее время труда человека. В этом главная цель науки и техники. В четвертых, любой результат труда человека только тогда теряет свою полезность, когда им перестают пользоваться.
Попробуйте перемешать обывательскую кашу в своей голове с помощью научного представления о том, что представляют собой процесс труда и его результаты. Уважаемая Ирина Валентиновна! Я уже давно говорю Вам в лицо, что Вы поражены синдромом догматического восприятия Маркса, особенно Маркса раннего, который лишь впоследствии превратился в Маркса зрелого. Но и после этого он, по словам Энгельса, дал лишь первоначальный набросок экономической теории, над развитием которой мыслящим марксистам надо еще поработать и довести её до совершенства. Вот Вы пишете, что потребительная стоимость может не иметь стоимости, если она не является товаром, то есть произведена для собственного использования, а не для продажи. А вот согласно зрелому Марксу потребительная стоимость не имеет стоимости только тогда, когда она получена без затрат труда. Продукт же труда, даже если он произведен для собственного потребления, всегда имеет стоимость, но не имеет меновой стоимости. «Если отвлечься от потребительной стоимости товарных тел, — пишет Маркс, — то у них остаётся лишь одно свойство, а именно то, что они — продукты труда. Но теперь и самый продукт труда приобретает совершенно новый вид. В самом деле, раз мы отвлеклись от его потребительной стоимости, мы вместе с тем отвлеклись также от тех составных частей и форм его товарного тела, которые делают его потребительной стоимостью. Теперь это уже не стол, или дом, или пряжа, или какая-либо другая полезная вещь. Все чувственно воспринимаемые свойства погасли в нём. Равным образом теперь это уже не продукт труда столяра, или плотника, или прядильщика, или вообще какого-либо иного определённого производительного труда. Вместе с полезным характером продукта труда исчезает и полезный характер представленных в нём видов труда, исчезают, следовательно, различные конкретные формы этих видов труда; последние не различаются более между собой, а сводятся все к одинаковому человеческому труду, к абстрактно человеческому труду. Рассмотрим теперь, что же осталось от продуктов труда. От них ничего не осталось, кроме одинаковой для всех призрачной предметности, простого сгустка лишённого различий человеческого труда, т. е. затраты человеческой рабочей силы безотносительно к форме этой затраты. Все эти вещи представляют собой теперь лишь выражения того, что в их производстве затрачена человеческая рабочая сила, накоплен человеческий труд. Как кристаллы этой общей им всем общественной субстанции, они суть стоимости — товарные стоимости. В самом меновом отношении товаров их меновая стоимость явилась нам как нечто совершенно не зависимое от их потребительных стоимостей. Если мы действительно отвлечёмся от потребительной стоимости продуктов труда, то получим их стоимость, как она была только что определена. Таким образом, то общее, что выражается в меновом отношении, или меновой стоимости товаров, и есть их стоимость. Дальнейший ход исследования приведёт нас опять к меновой стоимости как необходимому способу выражения, или форме проявления стоимости; тем не менее стоимость должна быть сначала рассмотрена независимо от этой формы. Итак, потребительная стоимость, или благо, имеет стоимость лишь потому, что в ней овеществлён, или материализован, абстрактно человеческий труд. Как же измерять величину её стоимости? Очевидно, количеством содержащегося в ней труда, этой «созидающей стоимость субстанции». Количество самого труда измеряется его продолжительностью, рабочим временем, а рабочее время находит, в свою очередь, свой масштаб в определённых долях времени, каковы: час, день и т. д.» (т.23, с.46-47). Как видим, Маркс отвлекается от потребительной стоимости продукта труда, следовательно от товара и его меновой стоимости, и получает стоимость продукта труда, количество которой измеряется затратами человеческой рабочей силы, количеством абстрактного труда человека, измеряемого с точки зрения его количества (продолжительности + интенсивности). Когда же рассматривается не абстрактный, а конкретный труд, то учитывается его качество (сложность) — сравнительное количество абстрактного труда, выражающее данную массу конкретного труда в единицах простого труда. При этом Маркс сразу же принимает во внимание, что стоимость может быть индивидуальной и общественной. «Вся рабочая сила общества, — разъясняет Маркс, — выражающаяся в стоимостях товарного мира, выступает здесь как одна и та же человеческая рабочая сила, хотя она и состоит из бесчисленных индивидуальных рабочих сил. Каждая из этих индивидуальных рабочих сил, как и всякая другая, есть одна и та же человеческая рабочая сила, раз она обладает характером общественной средней рабочей силы и функционирует как такая общественная средняя рабочая сила, следовательно употребляет на производство данного товара лишь необходимое в среднем или общественно необходимое рабочее время. Общественно необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости (полезной вещи, а не товара — В.К.) при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда». (т.23, с.47). Из этого следует, что понятие стоимости не имеет никакого отношения к меновой стоимости, к обмену товаров, несмотря на то, что стоимость исторически проявляется в меновом отношении, следовательно, оно (понятие) существует в любом обществе, даже состоящем всего из одного человека — Робинзона, хотя при наличии одного труженика трудно говорить об общественной стоимости. «Все отношения между Робинзоном и вещами, составляющими его самодельное богатство, настолько просты и прозрачны, что даже г-н Макс Вирт* сумел бы уразуметь их без особого напряжения ума. И всё же В НИХ УЖЕ ЗАКЛЮЧАЮТСЯ ВСЕ СУЩЕСТВЕННЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СТОИМОСТИ» (т.23, с.87).
«Наконец, представим себе, для разнообразия, союз свободных людей, работающих общими средствами производства и планомерно [selbstbewußt] расходующих свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу. ВСЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ РОБИНЗОНОВСКОГО ТРУДА ПОВТОРЯЮТСЯ ЗДЕСЬ, НО В ОБЩЕСТВЕННОМ, А НЕ В ИНДИВИДУАЛЬНОМ МАСШТАБЕ. Все продукты труда Робинзона были исключительно его личным продуктом и, следовательно, непосредственно предметами потребления для него самого. Весь продукт труда союза свободных людей представляет собой общественный продукт. Часть этого продукта служит снова в качестве средств производства. Она остаётся общественной. Но другая часть потребляется в качестве жизненных средств членами союза. Поэтому она должна быть распределена между ними. СПОСОБ ЭТОГО РАСПРЕДЕЛЕНИЯ БУДЕТ ИЗМЕНЯТЬСЯ СООТВЕТСТВЕННО ХАРАКТЕРУ САМОГО ОБЩЕСТВЕННО-ПРОИЗВОДСТВЕННОГО ОРГАНИЗМА И СТУПЕНИ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ПРОИЗВОДИТЕЛЕЙ. Лишь для того, чтобы провести параллель с товарным производством, мы предположим, что доля каждого производителя в жизненных средствах определяется его рабочим временем. При этом условии рабочее время играло бы двоякую роль. Его общественно-планомерное распределение устанавливает надлежащее отношение между различными трудовыми функциями и различными потребностями. С другой стороны, рабочее время служит вместе с тем мерой индивидуального участия производителей в совокупном труде, а следовательно, и в индивидуально потребляемой части всего продукта. Общественные отношения людей к их труду и продуктам их труда остаются здесь прозрачно ясными как в производстве, так и в распределении» (т.23, с.88-89). Если сравнить этот текст с текстом Энгельса из «Анти-Дюринга», то становится понятным, почему Энгельс берет термин стоимость в кавычки. «Таким образом, когда я говорю, что КАКОЙ-НИБУДЬ ТОВАР имеет определённую СТОИМОСТЬ, то я этим утверждаю: 1) что он представляет собой общественно-полезный продукт; 2) что он произведён частным лицом за частный счёт; 3) что, будучи продуктом частного труда, он является одновременно, как бы без ведома производителя и независимо от его воли, продуктом общественного труда, притом определённого количества этого труда, устанавливаемого общественным путём, посредством обмена; 4) ЭТО КОЛИЧЕСТВО Я ВЫРАЖАЮ НЕ В САМОМ ТРУДЕ, НЕ В ТАКОМ-ТО ЧИСЛЕ РАБОЧИХ ЧАСОВ, а в каком-нибудь другом товаре» (т.20, с.319).
«Когда общество вступает во владение средствами производства и применяет их для производства в непосредственно обобществлённой форме, труд каждого отдельного лица, как бы различен ни был его специфически полезный характер, становится с самого начала и непосредственно общественным трудом. ЧТОБЫ ОПРЕДЕЛИТЬ ПРИ ЭТИХ УСЛОВИЯХ КОЛИЧЕСТВО ОБЩЕСТВЕННОГО ТРУДА, ЗАКЛЮЧАЮЩЕЕСЯ В ПРОДУКТЕ, НЕТ НАДОБНОСТИ ПРИБЕГАТЬ К ОКОЛЬНОМУ ПУТИ; повседневный опыт непосредственно указывает, какое количество этого труда необходимо В СРЕДНЕМ. Общество может просто подсчитать, сколько часов труда заключено в паровой машине, в гектолитре пшеницы последнего урожая, в ста квадратных метрах сукна определённого качества. И так как количества труда, заключающиеся в продуктах, в данном случае известны людям прямо и абсолютно, то обществу не может прийти в голову также и впредь выражать их посредством всего лишь относительной, шаткой и недостаточной меры, хотя и бывшей раньше неизбежной за неимением лучшего средства, — т. е. выражать их в третьем продукте, а не в их естественной, адекватной, абсолютной мере, какой является время. Точно так же и химия не стала бы выражать атомные веса разных элементов окольным путём, в их отношении к атому водорода, в том случае, если бы она умела выражать атомные веса абсолютно, в их адекватной мере, а именно — в действительном весе, в биллионных или квадрильонных частях грамма. Следовательно, при указанных выше условиях, общество также не станет приписывать продуктам какие-либо стоимости. Тот простой факт, что сто квадратных метров сукна потребовали для своего производства, скажем, тысячу часов труда, оно не будет выражать нелепым и бессмысленным образом, говоря, что это сукно обладает стоимостью в тысячу рабочих часов. Разумеется, и в этом случае общество должно будет знать, сколько труда требуется для производства каждого предмета потребления. Оно должно будет сообразовать свой производственный план со средствами производства, к которым в особенности принадлежат также и рабочие силы. Этот план будет определяться в конечном счёте взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда. Люди сделают тогда всё это очень просто, не прибегая к услугам прославленной «стоимости» *.
* Что вышеупомянутое взвешивание полезного эффекта и ТРУДОВОЙ ЗАТРАТЫ при решении вопроса о производстве представляет собой всё, что остаётся в коммунистическом обществе от такого понятия политической экономии, как стоимость, это я высказал уже в 1844 г. («Deutsch-Französische Jahrbücher», стр. 95) 232. Но очевидно, что научное обоснование этого положения стало возможным лишь благодаря «Капиталу» Маркса» (т.20, с.321). Абсолютно ясно, что под «стоимостью» Энгельс имеет в виду меновую стоимость, а не трудовую стоимость Маркса. Трудовую стоимость он называет «трудовой затратой» в противовес «меновой стоимости», которая в любом товарном производстве определяется в денежных, а не трудовых единицах. Именно это и сбивает догматиков-марксистов с толку, когда они трубят во все дудки, что при социализме не может быть никакой стоимости. Да, меновой стоимости при социализме нет, но трудовая стоимость есть! Об этом недвусмысленно писал Маркс: «… По уничтожении капиталистического способа производства, но при сохранении общественного производства ОПРЕДЕЛЕНИЕ СТОИМОСТИ ОСТАЁТСЯ ГОСПОДСТВУЮЩИМ в том смысле, что регулирование рабочего времени и распределение общественного труда между различными группами производства, наконец, охватывающая всё это бухгалтерия становятся важнее, чем когда бы то ни было» (т.25, ч.2, с.421). Более чем уверен, что ни Бойко, ни практик до сих пор так и не поняли, об определении какой стоимости здесь идет речь. Практик вообще старается не замечать этой цитаты, а Бойко вместо трудовой стоимости видит «меновую стоимость», а вместо ЗАКОНА СТОИМОСТИ понимает фактически ЗАКОН МЕНОВОЙ СТОИМОСТИ, распространяя его и на монополистический социализм (разновидность социализма, придуманную Бойко, чтобы контрабандно протащить в социализм «СТОИМОСТЬ», о которой писал Энгельс). Радует то, что Андрей Геран, наконец, разобрался в реакционности «теории Бойко». Но вместе с грязной бойкинской водой он выплеснул из ванны и ребенка — сам марксизм, который издавна этот Бойко эксплуатирует в своих корыстных целях. Но ничего, думаю, что Андрей со временем разберется, что к чему. Будущее принадлежит молодым. ________________________________________________________________________ * Я, конечно, догадываюсь за что Маркс взъелся на Макса Вирта, но чтение работ последнего доставляет некоторое удовольствие. См.: https://ru.wikisource.org/wiki/%D0%98%D ... 0%B4%D0%B8)/1877_(%D0%92%D0%A2:%D0%81) Известно, что М. Вирт — представитель Манчестерской школы. Манчестерская школа (англ. Manchester school) — группа экономистов, сторонников фритредерства, из Манчестера, развившая до логического завершения концепцию экономического либерализма физиократов и классиков. По мнению манкунианцев, государству необязательно устанавливать монополию на что бы то ни было, не рекомендуется устанавливать запретительные таможенные пошлины, регулировать длительность рабочего дня, формировать фабричное законодательство и т. п. Фритредерство (англ. free trade — свободная торговля), манчестерство (по названию школы) — направление в экономической теории, политике и хозяйственной практике, провозглашающее свободу торговли и невмешательство государства в частнопредпринимательскую сферу жизни общества. На практике свобода торговли обычно означает отсутствие высоких экспортных и импортных пошлин, а также немонетарных ограничений на торговлю, например, квот на импорт определённых товаров и субсидий для местных производителей определённых товаров. Сторонниками свободной торговли являются либеральные партии и течения; к противникам относятся многие левые партии и движения (социалисты и коммунисты), защитники прав человека и окружающей среды, а также профсоюзы. Одной из ранних теорий торговли был меркантилизм, возникший в Европе в XVI веке. В XVIII веке протекционизм был подвергнут резкой критике в трудах Адама Смита, учение которого можно считать теоретической основой свободной торговли. В XIX веке взгляды Смита получили более полное развитие в трудах Давида Рикардо. Логическое завершение концепции экономического либерализма, освещение практик его современного применения проходило в манчестерской школе. См.: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1 ... 0%B2%D0%BE
_________________ Здоровая нация не ощущает своей национальности, как здоровый человек не ощущает, что у него есть кости. Джордж Бернард Шоу
|
|