Дедуктивный метод Карла Маркса в исследовании общества состоит в том, что исследуемое им капиталистическое общество представляет «огромное скопление товаров». Далее представляя отдельный товар, элементарную форму богатства общества, он даёт ему определение, что товар это всего лишь «вещь которая, благодаря её свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности». Такое её состояние, качество, полагает достаточным превращение трудом части природы в объективно – полезную вещь, вещь, удовлетворяющую человеческим потребностям. Производство товара, для него, достаточно реальное выражение понятия, чтобы получить товар, согласно этому, достаточно произвести. Что значит произвести, значит затратить труд на превращение железа в подкову. Всё бы ладно, если бы точно так же оно относился к потребительной стоимости. «Потребительные стоимости: сюртук, холст и т. д., одним словом товарные тела, представляют собой соединение двух элементов — вещества природы и труда»,23-52. Таким образом, получается что для Маркса капиталистическое общество, представляющее «огромное скопление товаров», функционирует посредством того, что производит товары – вещи удовлетворяющие человеческие потребности. Получается, что Карл Маркс, в своём анализе общества представляет общество в виде огромной фабрики. Собственно дедуктивный анализ общества и достигает своего результата, когда общество представлено огромным скоплением товаров, а отдельный товар элементарной частью этого скопления. Капиталистическое общество, как общество, представляет только способ производства, которым производится «огромное количество товаров», вещей общечеловеческого предназначения, а отдельный товар есть элементарная часть этого производства. Потому получается, что если труд произвёл вещь, удовлетворяющую потребности человека, т.е. полезную для людей вещь, то её можно назвать и представлять товаром, совершенным понятием. Так же как и сам труд, который достиг результата в своём выражении и проявлении, изготовив товар. Но поделившись дедуктивным открытием, Карл Маркс дальше ориентирован на индукцию анализа. Количество произведённых вещей в обществе он уже представляет не товарами, а вещами: «Каждую полезную вещь, как, например, железо, бумагу и т. д., можно рассматривать с двух точек зрения: со стороны качества и со стороны количества». Только что бывшее огромное количество товаров, он представляет количеством полезных вещей. Дальше уже «элементарную часть», общественного обилия вещей, вещей для общества, он представляет не товаром, а потребительной стоимостью. «Полезность вещи делает её потребительной стоимостью». Но свойство и определение потребительной стоимости, он связывает не с её полезностью, полезностью как вещи, а совершенно невообразимым и непонятным, с полезностью, которая «обусловленная свойствами товарного тела». Тогда как по логике, трансформации, понятие товара должно быть обусловлено свойствами полезности, которые принадлежат просто вещи, потребительной стоимости. Превращением полезной вещи в товар. Какие свойства имеет «товарное тело», которые обуславливают саму полезность вещи, не раскрывается. Так же как и то, является ли товарное тело собственно товаром и если нет, то, как соотносятся товар и «товарное тело». Относятся ли к ним свойства товара «товар есть, прежде всего внешний предмет, вещь, которая, благодаря её свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности»? Какие свойства имеет товарное тело, если оно обуславливает полезность вещи? Обуславливается ли полезность вещи товарными свойствами? На эти вопросы Карл Маркс не даёт ответ. Обуславливает ли товарное тело полезность самой вещи или между ними можно поставить знак равенства, т.е. никто и ни чем не обуславливает и не обуславливается. «Поэтому товарное тело, как, например, железо, пшеница, алмаз и т. п., само есть потребительная стоимость, или благо», говорит о равенстве понятий потребительной стоимости и «товарного тела». К. Маркс уже отождествил: «Потребительные стоимости: сюртук, холст и т. д., одним словом товарные тела, представляют собой соединение двух элементов — вещества природы и труда»,23-52, не заботясь о том, как назвать, и чем представлено то, что если взять вещество природы и изменить его в необходимых для человека формах. Так чем же является «железо, пшеница, алмаз и т.п.», товарным телом или потребительной стоимостью? Добавив к этому неведению понятие «производства товара», чем является «железо, пшеница, алмаз и т.п.» получается теоретическая каша, с абсолютно абстрактными понятиями. Понятиями, которые не имеют собственно и собственных, присуще только им, свойств. Что и чем обуславливается и что чем является? Туманное начало уже индукции К. Маркса по отношению к обществу, состоит в том, труд является преобразователем природы в необходимых для человека формах и потому результат труда это потребительная стоимость или благо для народа, для людей. Согласно самому Карлу Марксу труд производит совсем не товары, а потребительные стоимости или просто полезные вещи, необходимые для потребления. Потребительные стоимости, представляя как «товарные тела», Карл Маркс необходимо полагает саму «душу» товара, которую вдохнув в потребительную стоимость или в «товарное тело», можно ждать её превращения в конкретный товар. К. Маркс представляет потребительную стоимость в образе «товарного тела», но ни в коем случае, не товара.(Но иногда это он себе позволяет). На такую трансформацию необходимо рассчитывать, потому что согласно Марксу потребительные стоимости и товары – суть различные понятия. Это полагание и пред полагание основано на жёсткой базе исследования: Во – первых потребительной стоимости, т.е. просто полезной вещи, соответствует «потребительная стоимость», товару «меновая». Во – вторых товару присуще необходимое свойство обмена, что нет в потребительной стоимости, что говорит само определение «потребительная», т.е. для потребления и соответственно нельзя добиваться от неё служить средством продажи. Карл Маркс, проникновенно сообщает, что «Каждый знает — если он даже ничего более не знает, — что товары обладают общей им всем формой стоимости, резко контрастирующей с пёстрыми натуральными формами их потребительных стоимостей»,23-58. Но где он увидел и на чём основан данный контраст? Согласно ему же : «В самом меновом отношении товаров их меновая стоимость явилась нам как нечто совершенно не зависимое от их потребительных стоимостей»,23-48. Он и подтверждает тем что «Очевидно, с другой стороны, что меновое отношение товаров характеризуется как раз отвлечением от их потребительных стоимостей», 23-47. Но следующая строчка анализа Маркса, что же, в конце концов, производится в капиталистическом обществе и что же обменивается, показывает, что всё летит в тарары отсутствием всякой логики и логики понятий в том числе. « В пределах менового отношения товаров каждая данная потребительная стоимость значит ровно столько же, как и всякая другая, если только она имеется в надлежащей пропорции», Карл Маркс не принимает конкретно – очевидного, объективности в отношения понятия, что в пределах «менового отношения товаров», обмениваются товары, а не потребительные стоимости. Товары, в присуще им отношениям, согласно его же логики, «не заключают в себе ни одного атома потребительной стоимости» и вообще «потребительная стоимость как потребительная стоимость, находится вне круга вопросов, рассматриваемых политической экономией», «К критике политической экономии»,13-15. Потребительные стоимости, пожалуй, или скорее, наверняка, производятся для потребления, потому и потребительные. Потому в обществе обмен «потребительных стоимостей», противоестественен из – за их назначения. Но условие общественного производства, производства для обмена. т.е. товарное производство в обществе, для К. Маркса были неведомы. Неведомы, потому что он их возвёл в разряд условий противоестественных для общества. Потому представлял картину мира, в котором пролетарии производят полезные вещи, а капиталисты используют их не по назначения, продают для своей пользы. Обмен, продажа не входит, по словам Маркса в сущность общества и придаёт обществу диссонанс. Исследуя товар как полезную вещь и их присуще им очевидное свойство обмениваться, он не представлял источник, субъекта этого обмена. Если производство обеспечивает человека, его потребности и «производство человека есть непосредственное его воспроизводство», то о каком обмене может идти речь. Он считал, что человек в обществе производит для себя, обеспечивает собственное воспроизводство и даже производит больше, чем и помогает ему общество в качестве организатора. Соединением людей в общество, чтобы легче было производить и соответственно осуществлять своё воспроизводство. Совокупное производство общества и справедливое распределение произведённого – вот для него идеал общества. Он считал, что обмен обедняет возможности общего производства, которое, в таком виде лучше, качественнее обеспечивает людей тем, что увеличивает производство общественного продукта. Общественное производство, для него это производство в обществе, производство обществом для себя, для своего воспроизводства. Производство для себя обеспечивает «себя» и представляет «необходимый труд», труд, затраченный на производство, обеспечение общества осуществляет «прибавочный». Потому и производство в обществе должно быть образовано соответственно. Из данных выводов получился коммунизм и общество пролетариата производящих, до конца невыясненного Марксом понятия. То ли потребительные стоимости, ясно, что вещи для своего потребления, то ли товары, в отношении которых К. Маркс, так же полагает их производство. Так же воспринимал данную идею друг Маркса Фридрих Энгельс, рассуждая про общественные классы: «Но всякому ясно: какие бы изменения ни происходили в высших, непроизводящих слоях общества, общество не может существовать без класса производителей. Следовательно, этот класс необходим при всяких условиях, хотя должно прийти время, когда он не будет уже больше классом, когда он будет охватывать собой все общество».19-296. Тем самым он уравнивал общество и производство, производством в обществе, тогда как это производство для общества, для других. Общественный класс это не тот, который производит, а тот который производит для других. Производит, то, что действительно нужно другим, а не просто производит. Но ни К. Маркс, ни Ф. Энгельс не знал и даже не подозревал, что общество образуется не производством, а людьми, которые не просто производят, а производят для других. Тем самым и создаётся общество и образуется то, что называется общественным производством. Общество организуется конкретным назначением производства, производить именно то, что нужно людям, другим, а не производить вообще, производить полезные вещи, в которых полезность абстрактна. Карл Маркс на основании этого же знания очень отчётливо, вдумчиво и кропотливо показывал, как обмениваются между собой сукно и сюртук, не подозревая, что обмен совершают не вещи, а люди. Обмен обслуживает потребности людей, а не реализацию произведённых вещей как товаров. Обмениваются между собой ткач и портной, а не сукно и сюртук, потому что обмен имеет социальный смысл. Обеспечения потребности других, что обеспечивает коммуникацию в обществе. Общество это общество людей, а не большая фабрика по производству общественного продукта «для себя». Производство для других и производство для себя отождествить не получится. Карлу Марксу ближе общечеловеческое, абстрактно – общественное, чем конкретно – человеческое, которое и влияет на устройство общества, образует его. Абстрактно человеческое он переносит на свойство понятий, как – то просто труд, обеспечивающий человека продуктами пропитания и не только. Товар, представлен вещью удовлетворяющей потребности человека, абстрактного человека. Человека, который воспроизводит непосредственно себя, производя «стоимость» для себя. Производство «после определённого пункта», который, в общем – то не определён, для Маркса начинается труд для других. Труд изначально и сразу социальный, общественный, потому что он обслуживает не собственные потребности, а потребности других. Потому и выражение труда товар, а не потребительная стоимость. На самом деле товар удовлетворяет потребности других, посредством чего и происходит обмен. Обмен человека с другими, в котором человек не выглядит абстрактным производителем общественного продукта. Такого, т.е. общественного продукта, в условиях производства для других и соответственно обмена, трудно, а скорее невозможно даже представить. Потому Карл Маркс в отношении общества, не выяснил главное – общество производит для себя, для непосредственного потребления, для которого достаточно производства. Производства полезных вещей, потребительных стоимостей. Или же производство осуществляется на продажу, для продажи, которой необходим обмен, который проявляет сущность общественного производства, приравниванием и отношением товаров. В одном случае это производство потребительных стоимостей, в другом товаров. Это невозможно путать, если точно конкретно представлять сущность общественного производства. Соблазн представить общественное производство общим, которое производит товары, сущностью абстрактной их стоимости. Абстрактность стоимости товара достигается то ли производством, в таком случае он (товар), должен предполагаться в качестве вещи, потребительной стоимости. К тому же невнятность этой товарной меновой стоимости выражается двумя слагаемыми, из которых одна «прибавочная» не имеет конкретного значения для отношения системного баланса «стоимостного» обмена товаров. К тому же вторая, получается первая, потому что к ней прибавляется «нечто», является расходами на производство. Ухищрения для того чтобы доказать что стоимость товара больше расходов на производство используя в качестве слагаемых расходы (на производство) и доходы (прибыль капиталиста), слишком наивно. Слишком наивно и антинаучно представлять стоимости раньше, чем она образовалась, до того момента, когда обмен покажет действительную сущность понятий товаров и их стоимость. То, что они «стоят» друг друга или такое – то количество денег, выражающих труд других. Товар может стоить только другого товара или некоторую величину денег, что может показать и выразить только обмен, а не самого себя. Проявить и выказать «собственную стоимость». Маркс же в отношении этого очень противоречиво объясняется, товары производятся, потребительные стоимости обмениваются. Для обмена, продажи производятся не полезные вещи, а товары, полезные вещи для других. Только продажа, обмен, может показать и выразить действительную полезность вещи, как её полезность для других. Только товарное взаимодействие, товарный обмен можно представить сущностью общественного производства, потому что только в таком, товарном виде вещи показывают и показываются отношением друг к другу или относительно. Товар, как вещь на продажу, ещё должен проявить, пока ещё неясные, скрытые возможности, чтобы стать таковым. Получается принцип общественного производства выражает «огромное количество полезных вещей, вещей удовлетворяющих человеческие потребности», вещей произведённых трудом, а не «огромное скопление товаров». На природу марксизма большое влияние имеет английская политическая экономия, если не сказать больше, и воззрения его яркого представителя Адама Смита, который писал: «Слово «стоимость», имеет два различных значения: иногда оно обозначает полезность какого-нибудь предмета, а иногда возможность приобретения других предметов, которую дает обладание данным предметом. Первую можно назвать потребительной стоимостью, вторую - меновой стоимостью». Это определение поддерживает линию меркантилизма представлением стоимости «в себе», собственную стоимость. Слово стоимость не относится к данной вещи, предмету товару, к тому же их не может быть две, как потребительная и как меновая, в зависимости от назначения. Полезность предмета не выражает его стоимость, потому что эта полезность не в нём самом, не его собственная полезность, полезность, которую предмет представляет, а его полезность для других. Стоимость базируется и определяется социальной, общественной полезностью, полезностью вещи для других. Полезность это не собственное свойство, присущие вещи, предмету, а их полезность для других. К тому же Адам Смит представляет «меновую стоимость», как возможность, возможность, которая только может реализоваться в определённых условиях. Но, реализоваться, согласно «стоимостному отношению меновых стоимостей», исходя из каких либо собственных качеств, хотя бы той же полезности. Потому стоимостей в вещи не может быть две, одна присуще внутренним качествам, той же полезности. Другая отличная от неё раскрывающая её меновые возможности без «привязки» к её качествам и образующая «стоимостные» отношения товаров. Предрассудок понятия «стоимости» обнаруживается в том, что полезной вещи не бывает, бывает только абстрактная её полезность. Как – то полезность камня валяющегося на дороге, являющегося полезной вещью как гнёт при квашении капусты, так собственная квартира человека, полезная вещь и представляет абстрактную «стоимость», которую человек представляет абстрактно, потому что если её использовать в качестве «стоимости» ему негде будет жить. Стоимость это то, что вещь стоит, то количество другого общественного труда, который показывает и выражает обмен. Обмен, который, и только он, показывает, что вещи «стоят» друг друга, т.е. равны. «Холст выражает свою стоимость в сюртуке», 23-58. Как без обмена это понять и представить? Как понять Маркса, если холст по всем канонам должен выражать стоимость « в себе». Условия, при которых по его же словам: «Когда, например, сюртук, как стоимость [Wertding], приравнивается холсту», 23-61. «денежная форма товара есть лишь дальнейшее развитие простой формы стоимости, т. е. выражения стоимости одного товара в каком-либо другом товаре»,23-70. Как без обмена или минуя обмен, товар может выразить свою стоимость в другом товаре? Потому Карл Маркс и определённо говорит : «если мы припомним, что товары обладают стоимостью [Wertgegenständlichkeit] лишь постольку, поскольку они суть выражения одного и того же общественного единства — человеческого труда, то их стоимость [Wertgegenständlichkeit] имеет поэтому чисто общественный характер, то для нас станет само собой понятным, что и проявляться она может лишь в общественном отношении одного товара к другому»,23-57. Следует отметить и обратить внимание на то, что стоимость проявляется не в «себе», а в отношении «одного товара к другому» и её выражает не человеческий труд в отдельно взятом товаре, а единство труда. Отношение товаров показывает единство труда, труда человека и труда других. Показывает общество как систему. Парадокс Смита, парадокс воды и алмазов отражает, как раз то, что вода полезнее для человека, но алмаз имеет гораздо большую стоимость, но не на основании их качественной полезности. Стоимость это то, что образует обмен, стоимость это то, что образуют, создают пропорции обмена, которые и показывают что товар «стоит», чему равен. Товар стоит то, что он стоит, а не выражает свою стоимость для пропорционально – стоимостного обмена. Это заблуждение, иллюзия стоимости «в себе» как «возможность приобретения других предметов» . Вещь имеет не «простую, функциональную полезность», а социальную полезность, полезность для других. За счёт чего и создаётся общество, потому общественное производство это не производство, которое создаёт полезные вещи, а производство, которое создаёт полезные вещи для других. Стоимость имеет общественное выражение, что показал К. Маркс в начале своего исследования в начале «Капитала»: «Известный товар, например один квартер пшеницы, обменивается на x сапожной ваксы, или на y шёлка, или на z золота и т. д., одним словом — на другие товары в самых различных пропорциях. ….Но так как и x сапожной ваксы, и y шёлка, и z золота и т. д. составляют меновую стоимость квартера пшеницы..»,23-46. Что составляет и представляет «меновую стоимость кватера пшеницы»? Ясно указано «x сапожной ваксы, и y шёлка, и z золота и т. д». Всё, бы хорошо, но как, за счёт чего создаются данные пропорции обмена, здесь не указано. Не указано самое главное условие, задача политической экономии, показать за счёт чего создаются пропорции обмена.
|