Здравствуйте, Валерий.
Вы пишите:Цитата:
Григорий пропустил важнейший элемент новизны в статье Арзамасцевой:
И. Арзамасцева писал(а):
Цитата:
"Потребительная стоимость измеряется и контролируется с помощью натуральных показателей, а не стоимостных.
Сегодня никто и ничто не мешает России перейти на контроль за своим экономическим развитием с помощью такого натурального показателя как чел.-час. Главными препятствиями для осуществления этого перехода являются безграничная глупость …".
Людей, мало-мальски знакомых с работами К. Маркса, данная «новизна» коробит, тем более, что свою «теорию» Арзамасцева от начала и до конца подкрепляет неосознанным цитированием работ Маркса.
Но вот Маркс, как бы предвидя появление Арзамасцевой, написал следующее:
Цитата:
«Вопрос мог бы состоять лишь в следующем: вместо того чтобы говорить, что этот товар равен одной унции золота, почему не сказать прямо, что он равен х часам рабочего времени, овеществленным в унции золота? Почему рабочее время, субстанция и мера стоимости, не является вместе с тем мерой цен, или почему, иными словами, цена и стоимость вообще отличаются друг от друга? Школа Прудона думает, что совершает великое дело, когда требует, чтобы была установлена эта тождественность и товарные цены были бы выражены в рабочем времени».
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.46, ч.2, с. 309.
Арзамасцеву смело следует причислить к школе Прудона. Жаль, что в силу ее слабого знания первоисточников она занимается перепевом тех мыслей и идей, которые давным-давно раскритикованы Марксом и пахнут нафталином.
=====================================================================================================================================
Насколько я понял это место в статье Ирины Валентиновны, она предлагает вместо категорий ТОВАРНОГО производства использовать категории ПОСЛЕ-ТОВАРНОГО производства, в которых вместо стоимости фигурирует количество труда. Автор статьи пытается развивать идеи классиков на эту тему.
Маркс в "Капитале" приводит как пример НЕ-ТОВАРНОЙ экономики - экономику Робинзона и проводит параллель между "робинзоновой" экономикой и экономикой будущего общества свободных (от наёмного труда) производителей. Вот это место:
Цитата:
весь мистицизм товарного мира, все чудеса и привидения, окутывающие туманом продукты труда при господстве товарного производства, — всё это немедленно исчезает, как только мы переходим к другим формам производства.
Так как политическая экономия любит робинзонады, то представим себе, прежде всего, Робинзона на его острове. Как ни скромен он в своих привычках, он всё же должен удовлетворять разнообразные потребности и потому должен выполнять разнородные полезные работы: делать орудия, изготовлять мебель, приручать ламу, ловить рыбу, охотиться и т. д. О молитве и т. п. мы уже не говорим, так как наш Робинзон находит в ней удовольствие и рассматривает такого рода деятельность как отдохновение. Несмотря на разнообразие его производительных функций, он знает, что все они суть лишь различные формы деятельности одного и того же Робинзона, следовательно, лишь различные виды человеческого труда. В силу необходимости он должен точно распределять своё рабочее время между различными функциями. Больше или меньше места займёт в его совокупной деятельности та или другая функция, это зависит от того, больше или меньше трудностей придётся ему преодолеть для достижения данного полезного эффекта. Опыт учит его этому, и наш Робинзон, спасший от кораблекрушения часы, гроссбух, чернила и перо, тотчас же, как истый англичанин, начинает вести учёт самому себе. Его инвентарный список содержит перечень предметов потребления, которыми он обладает, различных операций, необходимых для их производства, наконец, там указано рабочее время, которого ему в среднем стоит изготовление определённых количеств этих различных продуктов. Все отношения между Робинзоном и вещами, составляющими его самодельное богатство, настолько просты и прозрачны, что даже г-н Макс Вирт сумел бы уразуметь их без особого напряжения ума.....
представим себе, для разнообразия, союз свободных людей, работающих общими средствами производства и планомерно [selbstbewußt] расходующих свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу. Все определения робинзоновского труда повторяются здесь, но в общественном, а не в индивидуальном масштабе. Все продукты труда Робинзона были исключительно его личным продуктом и, следовательно, непосредственно предметами потребления для него самого. Весь продукт труда союза свободных людей представляет собой общественный продукт. Часть этого продукта служит снова в качестве средств производства. Она остаётся общественной. Но другая часть потребляется в качестве жизненных средств членами союза. Поэтому она должна быть распределена между ними. Способ этого распределения будет изменяться соответственно характеру самого общественно-производственного организма и ступени исторического развития производителей. Лишь для того, чтобы провести параллель с товарным производством, мы предположим, что доля каждого производителя в жизненных средствах определяется его рабочим временем. При этом условии рабочее время играло бы двоякую роль. Его общественно-планомерное распределение устанавливает надлежащее отношение между различными трудовыми функциями и различными потребностями. С другой стороны, рабочее время служит вместе с тем мерой индивидуального участия производителей в совокупном труде, а следовательно, и в индивидуально потребляемой части всего продукта. Общественные отношения людей к их труду и продуктам их труда остаются здесь прозрачно ясными как в производстве, так и в распределении.
К. Маркс, "Капитал", том.1, гл. 1 (4).
=========================================================================================================================================
А вот что пишет
Энгельс в "Антидюринге":Цитата:
"...товарное производство — вовсе не единственная форма общественного производства. В древнеиндийской общине и в южнославянской задруге продукты не превращаются в товары. Члены общины объединены для производства непосредственно общественной связью, труд распределяется согласно обычаю и потребностям, и таким же образом распределяются продукты, поскольку они идут на потребление. Непосредственно общественное производство, как и прямое распределение, исключает всякий товарный обмен, следовательно, и превращение продуктов в товары (по крайней мере внутри общины), а значит и превращение их в стоимости.
Когда общество вступает во владение средствами производства и применяет их для производства в непосредственно обобществлённой форме, труд каждого отдельного лица, как бы различен ни был его специфически полезный характер, становится с самого начала и непосредственно общественным трудом. Чтобы определить при этих условиях количество общественного труда, заключающееся в продукте, нет надобности прибегать к окольному пути; повседневный опыт непосредственно указывает, какое количество этого труда необходимо в среднем. Общество может просто подсчитать, сколько часов труда заключено в паровой машине, в гектолитре пшеницы последнего урожая, в ста квадратных метрах сукна определённого качества. И так как количества труда, заключающиеся в продуктах, в данном случае известны людям прямо и абсолютно, то обществу не может прийти в голову также и впредь выражать их посредством всего лишь относительной, шаткой и недостаточной меры, хотя и бывшей раньше неизбежной за неимением лучшего средства, — т. е. выражать их в третьем продукте, а не в их естественной, адекватной, абсолютной мере, какой является время. Точно так же и химия не стала бы выражать атомные веса разных элементов окольным путём, в их отношении к атому водорода, в том случае, если бы она умела выражать атомные веса абсолютно, в их адекватной мере, а именно — в действительном весе, в биллионных или квадрильонных частях грамма. Следовательно, при указанных выше условиях, общество также не станет приписывать продуктам какие-либо стоимости. Тот простой факт, что сто квадратных метров сукна потребовали для своего производства, скажем, тысячу часов труда, оно не будет выражать нелепым и бессмысленным образом, говоря, что это сукно обладает стоимостью в тысячу рабочих часов. Разумеется, и в этом случае общество должно будет знать, сколько труда требуется для производства каждого предмета потребления. Оно должно будет сообразовать свой производственный план со средствами производства, к которым в особенности принадлежат также и рабочие силы. Этот план будет определяться в конечном счёте взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда. Люди сделают тогда всё это очень просто, не прибегая к услугам прославленной «стоимости».
Ф. Энгельс "Антидюринг", отд. III (4).
==========================================================================================================================================
Как я понял, Ирина Валентиновна лишь пытается развивать эту позицию Маркса и Энгельса на метод управления экономикой БЕЗ применения товарного опосредствования. Правда, всё это возможно лишь при общественной собственности на средства производства. Речь, следовательно, идёт о новом социализме - о том, как следует наладить управление, если история даст ещё один шанс на построение социально-справедливого общества на Земле. Возможно ли это? Почему бы и нет. Следует ли уже сейчас размышлять на эту тему? Да. Вообще думать о будущем и справедливом обществе - признак благородного ума, хотя многие "трезво мыслящие" люди сочтут подобное теоретизирование фантазией и утопией.
Но, как говорил великий Кант:
"Человек тем и отличается от свиньи, что свинья всегда смотрит в землю, а Человек иногда поднимает глаза к звёздам".С уважением,
Григорий.