 |
Модератор |
 |
Зарегистрирован: Сб сен 04, 2004 8:18 pm Сообщения: 4567 Откуда: Санкт-Петербург
|
Здравствуйте, Владимир Николаевич.
Вы интересуетесь:
Цитата: Но как всё же новая версии ТТС объясняет " циклический рисунок развития экономических систем" ? Каким образом "Цикличность и периодические волны революций цен заложены в самом механизме саморегулирования экономической системы через действие закона стоимости" ? Какой механизм? Это очень интересно!
Как ни странно прозвучит это с точки зрения традиционных "решателей проблемы трансформирования", но согласно новой версии ТТС, эпохи "революций цен" можно рассматривать как переходные периоды между разными стадиями развития рыночной экономики.
На Ваш вопрос поясняю: В отличие от стандартной версии ТТС, в новой версии алгоритм расчёта стоимостей товаров существенно зависит от социального способа производства товаров - и поэтому стоимости товаров на разных стадиях развития рыночной экономики рассчитываются по-разному. Как следствие, при переходе экономики с одной стадии на другую меняются сами стоимости товаров и соответствующая им система цен - это и есть периоды так называемых "революций цен".
Автор David Hackett Fischer книги "THE GREAT WAVE Price Revolutions and the Rhythm of History" выделяет ЧЕТЫРЕ революции цен, используя более обширные базы данных, он нашёл ещё два таких инфляционных переходных периода кроме революций цен 16 века и второй половины 19 века, он указывает ещё на средневековый период (конец 12 - начало 14 века) и последняя, начавшаяся в конце 19 века и длящаяся до момента написания книги 1996 год.
David Hackett Fischer пишет.
Цитата: If we study the Phelps-Brown-Hopkins index and others like it, we find that most inflation in the past eight centuries has happened in four great waves of rising prices. The first wave continued from the late twelfth century to the early fourteenth century, and has been called the medieval price-revolution. The second was the familiar “price-revolution of the sixteenth century,” which actually began in the fifteenth century and ended in the mid-seventeenth. The third wave started circa 1730, and reached its climax in the age of the French Revolution and the Napoleonic Wars. It might be called the price-revolution of the eighteenth century. The fourth wave commenced in the year 1896, and has continued since, with a short intermission in some nations during the 1920s and early 1930s. It is the price-revolution of the twentieth century.
ПЕРЕВОД: Если мы изучим индекс Фелпса-Брауна-Хопкинса и другие подобные ему, то обнаружим, что большинство инфляций за последние восемь веков происходило в виде четырех больших волн роста цен. Первая волна продолжалась с конца двенадцатого по начало четырнадцатого века и была названа средневековой ценовой революцией. Вторая была известной «ценовой революцией шестнадцатого века», которая на самом деле началась в пятнадцатом веке и закончилась в середине семнадцатого. Третья волна началась около 1730 года и достигла своего апогея в эпоху Французской революции и Наполеоновских войн. Ее можно назвать ценовой революцией восемнадцатого века. Четвертая волна началась в 1896 году и продолжается с тех пор, с небольшим перерывом в некоторых странах в 1920-х и начале 1930-х годов. Это ценовая революция двадцатого века.
Существует много разных школ, объясняющих по-разному эти происходящие в истории раз за разом гигантские события радикальной ломки системы цен.
David Hackett Fischer пишет: "This alternating rhythm of price-revolutions and price-equilibria was discovered as early as the eighteenth century. It was studied during the 1930s by French economist François Simiand, by Italian scholar Jenny Griziotti-Kretschmann, and by German agrarian historian Wilhelm Abel. Abel’s work is still in print after fifty years, and strong in its empiricism. His purpose was different from that of other scholars. Phelps-Brown and Hopkins had wanted to know about the movement of monetized wages and prices. Abel was more interested in agricultural conditions. He studied the price of grain alone, and converted it to kilograms of pure silver, rather than measuring a market-basket of “consumables” in monetary units. Abel found a wave-pattern that was similar in timing to the Phelps-Brown-Hopkins series, but different in its trend. His revolutions in the price of grain rose more steeply than did consumables in general, and were followed by periods of sharp decline rather than by price equilibrium. Even so, the same long waves appear in both series.
They have been documented in many studies, and are the most robust pattern of secular change in the history of prices— more so than Kondratieff cycles or any other cyclical rhythm, which must be derived by “detrending” the data. This wave-pattern is familiar to European scholars, but it is not well known in the English-speaking world. The reason why makes a story in its own right, and one that appears in an appendix to this work. Suffice to say that when French historian Fernand Braudel mentioned early modern wave-movements in a history of capitalism, American reviewers responded with expressions of surprise, bewilderment, and outright disbelief".
ПЕРЕВОД: Этот чередующийся ритм ценовых революций и ценовых равновесий был обнаружен еще в XVIII веке. В 1930-х годах его изучали французский экономист Франсуа Симианд, итальянский ученый Дженни Гризиотти-Кретчманн и немецкий историк-аграрник Вильгельм Абель. Работа Абеля, вышедшая в свет через пятьдесят лет, по-прежнему сильна своим эмпиризмом. Его цель отличалась от целей других ученых. Фелпс-Браун и Хопкинс хотели узнать о движении монетизированной заработной платы и цен. Абеля больше интересовали сельскохозяйственные условия. Он изучал цены только на зерно и переводил их в килограммы чистого серебра, а не измерял в денежных единицах рыночную корзину «предметов потребления». Абель обнаружил волновой паттерн, который по времени был похож на серию Фелпса-Брауна-Хопкинса, но отличался от нее по тренду. Его революции в ценах на зерно росли более круто, чем на потребительские товары в целом, и за ними следовали периоды резкого снижения, а не ценового равновесия. Тем не менее, в обоих рядах наблюдаются одни и те же длинные волны. Они зафиксированы во многих исследованиях и являются наиболее устойчивым паттерном светских изменений в истории цен - более устойчивым, чем циклы Кондратьева или любые другие циклические ритмы, которые должны быть получены путем «детрендинга» данных. Этот волновой паттерн хорошо знаком европейским ученым, но не очень известен в англоязычном мире. Причина этого - отдельная история, которая будет описана в приложении к данной работе. Достаточно сказать, что когда французский историк Фернан Бродель упомянул о волновых движениях раннего модерна в истории капитализма, американские рецензенты отреагировали на это с выражением удивления, недоумения и откровенного неверия.
"Most historians in the United States are familiar only with one great wave, the pricerevolution of the sixteenth century. Its successor, the inflation of the eighteenth century, has been much discussed by French scholars in relation to the revolution of 1789, but it is little known in America or Britain where its effects were less dramatic. The medieval price revolution is even more obscure, because it is distant from our time and its sources are inaccessible. The price-revolution of the twentieth century is misunderstood for opposite reasons: the data are overwhelming, and the event is so close to us that we have trouble thinking of it in historical terms."
ПЕРЕВОД: Большинство историков в Соединенных Штатах знакомы только с одной великой волной - ценовой революцией шестнадцатого века. Ее преемница, инфляция восемнадцатого века, много обсуждалась французскими учеными в связи с революцией 1789 года, но она мало известна в Америке и Великобритании, где ее последствия были менее драматичными. Средневековая ценовая революция еще более малоизвестна, поскольку она далека от нашего времени и ее источники недоступны. Ценовая революция двадцатого века не понята по противоположным причинам: данные ошеломляющие, а событие настолько близко к нам, что нам трудно воспринимать его в исторических терминах.
"Economists in the United States also have little memory of these historical events, except for the price-revolution of the sixteenth century, which is distantly remembered as proving the truth of the axiom that inflation is “always and everywhere primarily a monetary phenomenon,” as the American economist Milton Friedman wrote in another context. Otherwise, the author has found that price-revolutions in general are (with some exceptions) entirely unknown to most economists, political leaders, social planners, business executives, and individual investors, even as they struggle to deal with one price-revolution in particular. This collective amnesia is partly the consequence of an attitude widely shared among decision-makers in America, that history is more or less irrelevant to the urgent problems before them. An exception shows the power of this rule. In 1980, American economist Lester Thurow advised his colleagues that they could not understand the inflationary surges of that era without entering the distant realm that he quaintly called “the long ago.” By “the long ago,” he meant the year 1965.
ПЕРЕВОД: Экономисты в Соединенных Штатах также мало помнят об этих исторических событиях, за исключением ценовой революции XVI века, которая отдаленно напоминает доказательство истинности аксиомы о том, что инфляция «всегда и везде является в первую очередь денежным явлением», как писал в другом контексте американский экономист Милтон Фридман. В остальном автор обнаружил, что ценовые революции в целом (за некоторыми исключениями) совершенно неизвестны большинству экономистов, политических лидеров, специалистов по социальному планированию, руководителей предприятий и индивидуальных инвесторов, даже когда они пытаются справиться с одной ценовой революцией в частности. Эта коллективная амнезия отчасти является следствием широко распространенного среди лиц, принимающих решения в Америке, мнения, что история не имеет никакого отношения к стоящим перед ними насущным проблемам. Исключение показывает силу этого правила. В 1980 году американский экономист Лестер Туроу сказал своим коллегам, что они не смогут понять инфляционные всплески той эпохи, не проникнув в далекую область, которую он причудливо назвал «давным-давно». Под «давними временами» он подразумевал 1965 год.
"There are signs that these attitudes may be changing. So turbulent and unpredictable have been the events of the late twentieth century, that even the most atemporal minds have begun to realize that history is happening to them. Academic interest in this subject also has a strong wave-like rhythm of its own. The discipline of price history, which flourished during the 1930s, is now in the early stages of revival. The purpose of this inquiry is to stimulate growing interest in this subject, by studying each price-revolution in turn, and then by comparing one with another. We shall describe the four great waves in their most important aspects: first, their timing, magnitude, rhythm, volatility, and the sequence of secular change in price levels; second, the pattern of price relatives for different types of commodities; third, the movement of real wages; fourth, the pattern of change in rent and interest. The same questions will be asked about periods of price equilibrium, one of which may be approaching. The second task is to explore the question of cause. Braudel himself believed that these great waves were the strongest secular pattern in modern economic history, but he thought that the task of explaining them was the “most neglected” problem in historiography, and “impossible” to solve."
ПЕРЕВОД: Есть признаки того, что это отношение может измениться. События конца XX века были настолько бурными и непредсказуемыми, что даже самые атемпоральные умы начали понимать, что история происходит с ними. Академический интерес к этой теме также имеет свой собственный волнообразный ритм. Дисциплина истории цен, расцвет которой пришелся на 1930-е годы, сейчас находится на ранних стадиях возрождения. Цель данного исследования - стимулировать растущий интерес к этому предмету, изучая по очереди каждую ценовую революцию, а затем сравнивая одну с другой. Мы опишем четыре великие волны в их наиболее важных аспектах: во-первых, их сроки, величина, ритм, волатильность и последовательность светских изменений в уровнях цен; во-вторых, модель родственников цен на различные виды товаров; в-третьих, движение реальной заработной платы; в-четвертых, модель изменений в ренте и процентах. Те же вопросы будут заданы относительно периодов ценового равновесия, один из которых, возможно, приближается. Вторая задача - изучить вопрос о причинах. Сам Брейдель считал, что эти большие волны - самая сильная секулярная закономерность в современной экономической истории, но полагал, что задача их объяснения - «самая запущенная» проблема в историографии, которую «невозможно» решить.
"Even so, price historians in Europe have suggested seven causal explanations, which might be called the monetarist, Malthusian, Marxist, neoclassical, agrarian, environmental, and historicist models. Monetarists understand movements in the “general price level” as changes in the value of money, caused mainly by variations in its quantity and velocity. Malthusians think of price movements in a different way as a material representation of the changing value of commodities that money might buy, caused primarily by imbalances between demographic and economic growth. Marxists think that price movements represent the changing terms of transactions within social systems, mainly between social classes. Neoclassical models perceive prices as indicators of change in the flow of supply and demand, and explain pricerevolutions as the result of imbalances in market-relations, caused by various demand-centered or supply-side events, or by changes in the structures of market-conditions themselves. Agrarian approaches link prices mainly to harvest conditions. Environmental models understand price-movements as ecological indicators which register imbalances between human activity and its natural environment. Historicists explain things in their particulars, and think of each price-revolution as a unique event with its own ad hoc explanation. Each of these approaches has taught us something useful about their common subject. All are flourishing today. The differences between them rise in large part from their assumptions about what prices are, and what the world is made of. They are theoretical constructions, but all of them also make strong empirical claims that can be tested against historical evidence. This inquiry will attempt to frame another model that might combine their strengths and correct their weaknesses."
ПЕРЕВОД: Несмотря на это, историки цен в Европе предложили семь причинно-следственных объяснений, которые можно назвать монетаристской, мальтузианской, марксистской, неоклассической, аграрной, экологической и исторической моделями. Монетаристы понимают движение «общего уровня цен» как изменение стоимости денег, вызванное в основном колебаниями их количества и скорости. Мальтузианцы понимают движение цен по-другому - как материальное отображение меняющейся стоимости товаров, которые можно купить за деньги, вызванное в первую очередь дисбалансом между демографическим и экономическим ростом. Марксисты считают, что движение цен представляет собой изменение условий сделок внутри социальных систем, в основном между социальными классами. Неоклассические модели воспринимают цены как индикаторы изменений в потоке спроса и предложения и объясняют ценовые революции как результат дисбаланса в рыночных отношениях, вызванного различными событиями, ориентированными на спрос или предложение, или изменениями в структуре самих рыночных условий.
Аграрные подходы связывают цены в основном с условиями сбора урожая. Экологические модели понимают движение цен как экологические индикаторы, фиксирующие дисбаланс между деятельностью человека и окружающей его природной средой. Историцисты объясняют вещи в их конкретике и считают каждую ценовую революцию уникальным событием со своим собственным специальным объяснением. Каждый из этих подходов научил нас чему-то полезному в отношении их общего предмета. Все они процветают и сегодня. Различия между ними во многом обусловлены их предположениями о том, что такое цены и из чего состоит мир. Это теоретические конструкции, но все они также выдвигают сильные эмпирические утверждения, которые можно проверить на исторических свидетельствах. В данном исследовании мы попытаемся сформулировать другую модель, которая могла бы объединить их достоинства и исправить недостатки. ========================================================================
Автор этой интересной книги мог бы добавить ещё в качестве примера - попытки "объяснения" изменения системы цен - предложенные сторонниками стандартной версии ТТС - различные способы трансформирования стоимостных цен в цены производства, выдвинутые за более чем столетний периоде сторонниками стандартной версии ТТС.
Учитывая, что период бурного развития промышленного капитализма происходил как раз во время третьей (согласно нумерации автора книги) революции цен, начавшейся примерно в середине 18 века, "решатели проблемы трансформирования" должны были бы предложить алгоритм трансформирования, который бы подтверждался бы историческими данными о динамике цен в тот период. Но это не так. Объяснить рост цен в период становления промышленного капитализма в Европе, "решатели проблемы трансформирования" не могут. И причина этого - фундаментальная. Она кроется в самой постановке этой проблемы. Сам постулат об инвариантности валового (или чистого - в другой постановке проблемы) продукта, утверждающий равенство этого продукта, измеренного в стоимостных ценах и в ценах производства - по сути, утверждает одинаковость среднего уровня цены продукта как до, так и после трансформирования, то есть не учитывает фактический рост цен в это период. А фактически цены росли.
Алгоритмы трансформирования не воспроизводят рост цен в период возникновения промышленного капитализма. Этот рост цен не считается "решателями проблемы трансформирования" каким-то значимым фактом, тесно связанным с действием закона стоимости, который требует объяснения на основе этого закона. О роста цен в этот период стараются вообще не упоминать, а результаты трансформирования не сопоставлять с фактическими данными о динамике цен. В итоге получаются чисто теоретические "решения" не соответствующие реальным данным о динамике цен в этот переходный период. ===========================================================
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Я пока продолжаю улучшать текст новой версии и искать издательство. Дело это не простое и требует терпения и старания. Объяснять детально, как меняется алгоритм расчёта стоимости при переходе рыночной экономики с одной стадии развития на другую - думаю, вряд ли уместно пока текст не опубликован. Но какие-то общие принципы новой версии, полагаю, можно и дальше эпизодически размещать на Форуме.
С пожеланием творческих успехов, С уважением, Григорий.
|
|