С О Ц И Н Т Е Г Р У М

ШПЕНГЛЕР ОСВАЛЬД (1880 – 1936) – немецкий философ и культуролог. Родился 29 мая 1880 г. в Бланкенбурге (Германия) в семье почтового чиновника. В 1899 г. закончил гимназию. Учился в университетах Галле, Мюнхена, Берлина, докторскую степень получил в 1904. В 1908-1910 – преподаватель гимназии в Гамбурге, в 1911 переселился в Мюнхен, где не имел систематического рода занятий, иногда публикуясь в прессе и давая частные уроки. В 1910-1920–е годы выступил с рядом политических статей консервативно-националистического направления. Широкую известность получил в 1918 г., с выходом первого тома книги «Закат Европы». В 1919 получил предложение Гёттингенского университета занять кафедру философии, но отказался, предпочтя сосредоточиться на творческой работе. В 1919-1935 член правления «Архива Ницше». В 1933 отклонил предложение нацистов о сотрудничестве, после 1933 г. не публиковал статей и книг. Основные труды «Закат Европы» (том I, 1918; том II, 1922), «Пруссачество и социализм» (1920), «Переустройство германской империи» (1924), «Первовопросы. Фрагменты из архива» (вторая половина 1920-х гг., опубликовано в 1965); «Человек и техника» (1931), «Годы решения» (т. I, 1933; т. II неоконч.).

В главном труде «Закат Европы» представил циклическую концепцию философии истории. В центре внимания Шпенглера находился анализ феномена культуры. Культура понималась им как «организм», обладающий единством своих составных частей. Изучение организмов-культур Шпенглер называл «морфологией». Культура есть феномен, существующий в определённой географической области в определённый период времени, единой общечеловеческой культуры быть не может. Шпенглер писал: «...У «человечества» нет никакой цели, никакой идеи, никакого плана, как нет цели и у вида бабочек или орхидей. «Человечество» — это зоологическое понятие или пустое слово. Достаточно устранить этот фантом из круга проблем исторических форм, и глазу тотчас же предстанет поразительное богатство действительных форм... Вместо безрадостной картины линеарной всемирной истории, поддерживать которую можно лишь закрывая глаза на подавляющую груду фактов, я вижу настоящий спектакль множества мощных культур, с первозданной силой расцветающих из лона материнского ландшафта, к которому каждая из них привязана всем ходом своего существования, чеканящих каждая на своём материале — человечестве — собственную форму и имеющих каждая собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, волнения, чувствования, собственную смерть». Шпенглер О. Закат Европы. Т. I. М., 1993. С. 151.

Поэтому Шпенглер отказывается от традиционной периодизации мировой истории на Древний Мир, Средние Века и Новое время. Схема прямолинейного развития человечества, так же как и идея европоцентризма, то есть исключительности европейской культуры, подвергнуты высмеиванию. Каждая культура – исторически уникальный организм, обособленный от других. Всего в прошлом и настоящем Шпенглер насчитывал 8 культур: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, аполлоновскую (греко-римскую), магическую (византийско-арабскую), фаустовскую (западноевропейскую) и культуру майя. Девятая – культура будущего, русско-сибирская. Каждая культура проходит свой цикл развития, заканчивающийся гибелью данной культуры.

Единство и неповторимое своеобразие каждой культуры определяется лежащей в её основе уникальной «душой культуры». Так, в основе античной культуры лежит аполлоновская душа, в основе византийско-арабской – магическая душа, в основе западной – фаустовская. Слово «душа» подчёркивает, что эта первооснова не сводима к разуму. Именно поэтому так трудно постигнуть внутренний мир представителей другой культуры, понять, что чувствуют другие люди. Душа культуры находит внешнее выражение в искусстве, мышлении и деятельности. Такие внешние проявления, как искусство и особенности народной жизни, меняющиеся по ходу развития культуры, – это как бы выражение лица или «физиогномика» культуры. Душа культуры имеет также некоторый первичный символ, в концентрированном виде выражающий суть данной культуры.

Аполлоновская душа в качестве символа имеет человеческое тело. В центре её внимания обособленные вещественные тела, вообще отдельные предметы, отдельные случаи жизни. Мир, космос – совокупность отдельных тел. Античный человек противостоит своим богам, как одно тело противостоит другим телам, античные боги наделены человеческим обликом. Представителя античной культуры интересует внешний облик вещей. Ощущение времени сосредоточено на настоящем. Образ истории у античного человека также сосредоточен, так или иначе, вокруг настоящего. История – это пёстрая мешанина взлётов, падений, успехов и неудач, слепой неопределенности, постоянных изменений, без направления, без цели, без «времени». Античное мировоззрение не обладало «памятью» Аполлоновская культура античности завершается с появлением Христа.

К «магической» или «византийско-арабской» культуре Шпенглер относил творения древнееврейских пророков, «религию халдеев»(?), зороастризм, гностицизм, манихейство, миропонимание первоначального христианства (религию Иисуса, творения Отцов церкви), иудаизма, арабо-мусульманское миропонимание. Германско-католическое христианство хотя и восприняло заповеди и обряды религии Иисуса, но не смогло воспринять даже малейшего дуновения мироощущения этой религии. Символом магической души является пещера. Магическая душа выражает постоянную дуэль между душой и телом, магические отношения между ними. Мир как пещера отличается как от античного мира отдельных вещей, так и от пространства западного, фаустовского мира. Свет светит в пещере и борется с тьмой. Свет и тьма – это магические субстанции, между которыми идёт постоянная борьба. Свет и тьма, небесное и земное, – это всё обозначения сил, находящихся в борьбе. Эти противоположности изначального чувственного восприятия человека ассоциируются в магической душе с противоположностями рассудочного понимания – Бог и Сатана, Добро и Зло, Жизнь и Смерть, Дух и Душа. Понятия Духа и Души особенно важны для характеристики данной культуры. Человек обладает душой, но к Духу он может быть лишь причастен. Божественное исходит на него, и таким образом связывает отдельные души с единым Духом. Если человек фаустовской культуры есть Я, опирающееся на само себя, на свои возможности, то человек магической культуры есть лишь часть магического Мы, которые спускается из высшего мира и объединяет всех членов общины в единое целое. Познающее самостоятельное Я в магической культуре невозможно – человек есть лишь часть целого, которое является земным истечением Божества, и поэтому исключает всякое сомнение и заблуждение. Отсюда идея покорности, важность понятия «Мы», а не «Я». Воля и мысль человека – это только проявления Божества в нём. Попытка противопоставить воле Бога свою собственную волю означает одержимость силами Мрака. Человек опирается не на собственные достижения, а на Божественную Благодать. От непостижимого божества исходит его Дух, или Слово. Идея Слова, или носителя света и дарователя добра также может быть проиллюстрирована образом света в пещере. Мир магического человека наполнен ощущением сказки. Злые духи угрожают человеку, добрые духи защищают его. Существуют амулеты и талисманы, таинственные сочетания букв. Время в традиции магической культуры понимается как ограниченный промежуток, имеющий начало и конец. Существование каждого человека и вообще всякое событие имеет строго уготованное ему место. Отсюда концепции предопределённости всего сущего, астрология, характерная для некоторых отдельных религиозных традиций в рамках магической культуры. История также имеет начало и конец, что означает одновременно начало и конец человечества. Таким образом, не только мировое пространство, но и мировое время имеет в этой культуре форму пещеры.

Символом фаустовской души является бесконечное пространство. Это отражает стремление к бесконечности, которое проявляется, например, в готических соборах, исчислении бесконечно малых, музыке Баха, политике империализма, изобретении радио. Если, допустим, античная математика рассматривает единичные случаи, отдельные задачи, то математика западного мира оперирует с целыми классами математических объектов, группами функций, уравнений и т.д. Если для аполлоновского чувства мира характерно внимание к отдельным вещам, и, следовательно, терпимость, то в западноевропейском понимании мир – это одно огромное пространство души, пространство напряжения. Поэтому здесь терпимость – самообман или признак угасания. От первоначального христианства заимствованы лишь заповеди и внешние проявления, а мироощущение фаустовской культуры совершенно иное. Западный человек чётко ощущает своё Я, его мятежная душа стремится преодолеть мир своей волей, подобно Фаусту Гёте. Не христианство изменило фаустовского человека, а, наоборот, он изменил христианскую религию в соответствии со своей природой. Иметь право свободно желать – вот то единственное, что может просить у высших сил западный человек. Жить для фаустовского человека – значит бороться, преодолевать препятствия, одерживать успех, его деятельность – совокупность силы, воли и устремления. Он рвётся к бесконечно далёкой цели. Для представителя западной культуры характерна динамическая концепция мира. Он вечно спешит, стремясь достигнуть как можно большего.

Каждой культуре отмерен определённый срок развития (около тысячелетия). Каждая из них проходит в своём развитии стадии детства, юности, зрелости и старости. Выявить тот или иной период в разных культурах можно с помощью метода аналогии, сопоставляя, хотя и далёкие друг от друга во времени и в пространстве события и личности, но, тем не менее, сходные с точки зрения проявления признаков того или иного этапа. Культура рождается в тот момент, когда пробуждается и отслаивается новая душа культуры. Культура расцветает на строго ограниченной местности, к которой остаётся привязанной, подобно растению. В период юности особенности культуры ещё не столь чётко выражены, всё пока смутно и неопределённо, всё в процессе поиска. Чем ближе культура приближается к пику своего существования, тем яснее становятся её черты, тем более чёткими выступают конкретные формы мироощущения, искусства, науки, политики и т.д., характерные именно для данной культуры. При наступлении старости культура переходит в форму цивилизации, охватывающей последние 200-300 лет описанного цикла. Цивилизация, таким образом, выступает у Шпенглера как противоположность культуре, ассоциируется с бездушным интеллектом.

Переход от культуры к цивилизации означает переход от творческих порывов к бесплодию, от развития к «окоченению». Люди стремятся уже не к возвышенным идеалам, а к утилитарным целям и благоустройству жизни. Характерно, что вместо мировоззренческих проблем люди обращаются к проблемам питания, гигиены и т.д. Вопросы, например, алкоголизма, вегетарианства обсуждаются с религиозной серьёзностью, являясь высшими из проблем, до которых может вознестись человек, принадлежащий к поколениям цивилизации, что соответствует жалкому кругозору представителей этих поколений. Ещё сохраняются произведения искусства, научные достижения, материальные предметы, культурные символы, но, тем не менее, цивилизация напоминает засохшее дерево в лесу.

Культура жива до тех пор, пока она сохраняет связь с человеческими душами. Душа культуры живёт не сама по себе, а лишь в душах людей. Если культура перестаёт отзываться в человеческих душах, она уже уподобилась засохшему дереву или мумии. Когда материальное благоустройство жизни поглощает человека целиком, то на культуру уже не остаётся душевных сил.

Национальные чувства в эпоху цивилизации уступают место космополитизму. Особую роль приобретает мировой город. Если в провинции национальные чувства какое-то время ещё сохраняются, то в мировом городе чувство родины, чувство общности утрачивается. А именно чувство общности, ощущение «Мы» Шпенглер считал признаком, отличающим народ от населения, от массы. Таким образом, в мировом городе народ уступает место массе. Масса неспособна к пониманию культурной традиции, и опирается на первобытные человеческие инстинкты. В то же время уходят на второй план потребности отцовства и материнства. Женщина уже не стремится иметь много детей, и мужчина уже выбирает не мать будущих детей, а «спутницу жизни». В итоге происходит сокращение численности населения. Оно охватывает сначала мегаполисы, потом провинциальные города, а затем и сельскую местность, из которой наиболее активная часть населения ранее переселялась в города. Наступает «обезлюдивание». В конце концов, сохраняются лишь ограниченные люди, «примитивная кровь», в населении не остаётся сильных элементов, способных оказывать влияние на будущее. Поворот от культуры к цивилизации характеризуется, таким образом, не только исчерпанием возможностей искусства, философии, общественных форм и т.д., но и чисто физически выражается в бездетности и «расовой смерти», то есть гибели наций, превращения их в население.

Для аполлоновского мира переход от культуры к цивилизации произошёл в эпоху эллинизма, а для фаустовского мира – в XVIII-XIX вв. В соответствии со своим методом аналогий Шпенглер проводил параллели между Александром Македонским и Наполеоном, Аристотелем и Кантом, стоиками и социалистами. Таким образом, эпоху, в которую жил сам Шпенглер, он и определял как эпоху заката Европы. Тем не менее, он считал, что на долю его современников осталось ещё много свершений. В эту эпоху, по его мнению, искусство, литература и абстрактная философская мысль исчерпали свои возможности. Поэтому Шпенглер предлагал отречься от культурных претензий и сосредоточиться на физических и математических теориях, на развитии техники, на технической эстетике.

Анализировал Шпенглер и социально-политические проблемы. Активную роль в процессе развития культуры играют, по его мнению, дворянство и духовенство. Творческая сила дворянства кроется в его неразрывной связи с землёй, поэтому это сословие предназначено для руководства государством. Буржуазия же – это вообще не сословие, а просто скопление людей, поскольку она связана не с землёй, а с городами, где рождается та самая отмеченная выше вненациональная масса. Не существует и рабочего класса как единого целого, это лишь теоретическая абстракция, построенная на опыте Англии, обескрестьяненной индустриальной страны. Реально же просто существует необозримое количество различных видов деятельности, а не какой-то единый рабочий класс. За всем этим стоит общая тенденция переселения в города, где господствует масса, неспособная к тому, чтобы нести культурную традицию.

В итоге власть достаётся властелинам охлократии – цезарям, то есть диктаторам, опирающимся на мнения и вкусы толпы. Наступает век диктаторов. По своей внутренней сути цезаризм – абсолютно бесформенный образ правления. Одновременно с цезаризмом приходит и эпоха великих войн, борьбы за создание мировых империй. И это – ещё одно из проявлений заката. Несмотря на такую оценку цезаризма, Шпенглер видел в нём и положительные стороны – борьбу с рутиной и коррупцией. К демократии же Шпенглер относился резко отрицательно, видя в ней лишь манипуляцию общественным «свободным» мнением, которое создаётся, а не отражается прессой. Чем более всеобщий характер имеет избирательное право, тем более ограниченной становится власть избирателей. Демократия – отождествление денег и политической силы.

Угасающая культура Запада должна уступить место только ещё формирующейся «русско-сибирской» культуре. В образах Достоевского Шпенглер видел ростки нового мировоззрения, для которого деньги уже не существуют. Да и вся внутренняя жизнь русских воспринимает жизнь в торгово-денежных понятиях как грех. Русской душе не свойственно чувство злобы, она свободна от воинственно-враждебного отрицания других культур. Русскую революцию 1917 г. Шпенглер воспринимал как попытку сломать чуждые общественные формы, навязанные России Петром I. В то же время реально плодами революции воспользовались интеллигенты, также несущие чуждые России западные идеи. Тем не менее, народ творит свой собственный мир в соответствии со своей исторической судьбой. Пока новая культура только формируется, находясь в младенческом состоянии. Подробного описания этой новой культуры Шпенглер не даёт.

Таковы основные идеи главного труда Шпенглера «Закат Европы», посвященного философии истории и культурологии. Другие его книги отражают как абстрактно-философские, так и политически злободневные проблемы. В работе «Пруссачество и социализм» (1920) он рассматривал вопросы борьбы идей и текущего политического положения Германия. Началом германской революции он считал июль 1917 г., когда депутаты рейхстага большинством голосов приняли резолюцию, призывающую воюющие страны к заключению мира, после чего революционные настроения постепенно выплеснулись на улицу. Отношение Шпенглера к революции, так же как и к демократии, было резко отрицательным. Шпенглер считал, что революционные настроения не имеют ничего общего с национальной психологией немцев, что революционная зараза пришла в Германию из Франции – родины якобинского террора. Будущее Германии Шпенглер видел в соединении вещей, казалось бы, несоединимых – старопрусского духа и социализма. Старопрусский дух – это не принадлежность чисто одной Пруссии, это определённый тип мировосприятия. Прусское мировосприятие противоположно английскому. В Великобритании, в силу её островного положения, общество стояло и стоит выше государства. Там не возникало потребности в сильной государственной власти, а люди руководствовались принципами индивидуализма, личной независимости, личного обогащения, а не труда на благо страны. В то же время прусский дух, дух германизма, предполагает в качестве императива не личное счастье, а труд как исполнение долга перед страной. Но такой императив фактически совпадает с социалистическим. Отсюда и идеи Шпенглера о соединении пруссачества с социализмом, утверждения, что не Маркс, а Фридрих Вильгельм I был первым сознательным социалистом, что социализм в действительности может быть только немецким, что надо «очистить» немецкий социализм от Маркса. Маркс, по мнению Шпенглера, построил свою теорию на примере Англии, и превратил её национальное своеобразие в общую закономерность, якобы характерную для всех стран. В действительности, труд, согласно «прусско-социалистической» точке зрения, является не товаром, а долгом. Шпенглер считал целесообразной борьбу не только против марксизма, но и против финансового капитализма. Капиталистов следует превратить с помощью законодательных актов в служащих государства. В целом изложенные в книге взгляды Шпенглера находились в русле правоконсервативной традиции, характерной для тех лет. Несмотря на некоторое сходство этих взглядов с программой нацистов, Шпенглер в 1924 г. в докладе перед студентами Вюрцбурга «Политический долг германской молодёжи» предостерегал от увлечения идеями национал-социализма.

В книге «Переустройство германской империи» (1924) Шпенглер критиковал как расовые идеи нацистов, так и Веймарскую республику за коррупцию и разложение административного аппарата. В книге «Годы решения» (1933), первый том которой вышел уже после прихода Гитлера, Шпенглер, хотя и выражал надежду на возрождение Германии, но, тем не менее, писал, что к власти пришли фанатики, упивающиеся властью. Он утверждал также, что человечество вступило в эпоху мировых войн, предсказывал постепенное перемещение мировой мощи из Европы в Америку и Азию, усиление США и Японии, ослабление позиций Великобритании и романских стран Европы. Во фрагментах неоконченного второго тома книги «Годы решения» Шпенглер выразил полное неприятие нацизма.

Книга «Закат Европы» имеет особое значение в истории создания циклических концепций локальных культур и цивилизаций. Книга Шпенглера сразу же приобрела столь большую известность, что привлекла внимание как учёных, так и широких слоёв образованного западноевропейского общества к проблемам взлётов и закатов культур. Аналогичные концепции Дж. Вико и Г. Риккерта к тому времени оставались в стороне от широкого общественного внимания, были известны лишь относительно узкому кругу специалистов. С теориями же Н.Я. Данилевского и Н.И. Хлебникова в Западной Европе были практически незнакомы. Оставались пока ещё невостребованными и идеи арабского мыслителя XIV века Ибн Хальдуна. Господствовали в основном всемирно-исторические концепции линейного движения общества от низших стадий к высшим (Г. Гегель, О. Конт, К. Маркс, Ф. Энгельс, Л.Г. Морган). «Общим местом» считалось и признание за Европой особой, исключительной роли в мировой истории, и рассмотрение других культур как «отсталых», которые должны приобщиться к европейской цивилизации. Но именно книга Шпенглера, вышедшая в Германии сразу после её поражения в Первой мировой войне, когда в обществе было «разлито» ощущение упадка и гибели традиционных ценностей, сделало идею круговорота культур и равноправия разных культур необычайно популярной. В различных странах стали появляться как научные, так и публицистические статьи и книги, оценивающие происходящие общественные процессы именно под этим углом зрения. Сюда можно отнести, в том числе, и участников русского эмигрантского сборника «Смена вех», и русских евразийцев (Н.С. Трубецкой, Г.В. Вернадский и др.). Впоследствии идея множественности культур (цивилизаций) и их циклического изменения была развита в работах А. Тойнби, П.А. Сорокина, Л.Н. Гумилёва, Ф. Бэгби, К. Квигли, С. Хантингтона.

© В.В. Поколодин, 2005

Научным взглядам О. Шпенглера посвящены ресурсы:

Цитаты из книги «Закат Европы»
http://www.aha.ru/~andrew_r/spengler/index.htm

О книге «Закат Европы», биография О. Шпенглера
http://oswald-spengler.narod.ru